Правда радоваться я не спешил. На этом этаже комнат было значительно меньше – а сами они на порядок больше. Не знаю уж для чего они использовались до апокалипсиса, но после явно были переоборудованы в спальни. Десятки поставленных в ряды двухэтажных кроватей были загажены и повалены насекомыми. Спасть здесь я бы не стал, разве что уж очень сильно прижмет.

Но не все комнаты были такими. Стоило пройти ближе к центру, и я оказался в просторном зале с вытянутым овальным столом. Не то учебный класс. Не то конференц-зал. На сдвинутом в угол столе до сих пор лежали бумаги. Но меня привлекло не это. На дальней стене, над, представительского вида, столом, висело несколько фотографий. И одна из них смутно знакомая.

Я подошел ближе и прочел: «Александр Сухов. Погиб при спасении поселения 4 февраля 2080 года. Вечная память герою».

Глава 15

- Этож я… Вечная память.

Приятно конечно, что помнят, и даже фото нормальное где-то нашли. Вот только я жив и здоров. Ну теперь. То, что это именно моя фотография сомнений не вызывало. Не «как в зеркало посмотрелся» конечно. Да и фото черно-белое, что странно. Но в любом случае, это был я. Но на стене памяти я был не один. Фотографий было много. Пять в ряд и так десять рядов. С другой стороны, и не так много – всего пятьдесят человек. Сколько тут жило? Четыре тысячи вроде?

Правда с чего тебе умирать если ты живешь в защищенном бункере в котором достаточно еды и воды. Есть тепло, место для сна, и даже собственная производственная лаборатория. Хоть сейчас она и затоплена роли это не играет – была же. Оглянувшись по сторонам я, заинтригованный причиной стольких смертей, начал внимательно изучать фотографии.

Минут пять мне понадобилось чтобы понять – это рисунки. На столько профессионально выполненные что я не смог их в начале отличить от фото. Даты смерти были самые разные, но большинство погибло в январе восемьдесят четвертого. Судя по всему, это была не случайность. Может прорыв насекомых, или упоминаемое Федором землетрясение. В любом случае тогда погибло сразу двадцать человек всех возрастов. А потом несколько скончалось в течении еще десяти дней.

Я водил пальцем в воздухе читая приписки, до тех пор, пока мой взгляд не наткнулся на надпись: «Березин Ф.И. 13.02.2005-04.03.2084. Он жил во имя науки и отдал себя ей без остатка. Светлая память».

- Чего блин? – ошарашенно сказал я, смотря на фото. Доцент. Однозначно. Не так немного, как на голограмме, выглядит. Старше. Но все равно – никаких сомнений что это именно он. Вот только я с ним разговаривал. А он со мной, хотя я вон тоже среди погибших числюсь, да еще и на первом месте. Так что тут бабка на двое сказала. Надо будет потом у него спросить в чем именно дело и как он на эту стену попал.

Помотав головой, я отогнал пустые мысли и еще раз осмотрел комнату. Ну точно учебный класс. По крайней мере стал после всего произошедшего. А до этого, наверное, собрания руководства проводили. Полезных вещей не много. Да и собирать их прямо сейчас я не могу. Ни рюкзака, ни сумки. Хотя вон в углу как раз ранец валяется, армейский.

Подойдя вплотную я ощупал его со всех сторон. Ударил ногой пару раз, а то вдруг там внутри нечто живое сидит? Убедившись, что сам по себе он не шевелится расстегнул молнию. Учебники, и тетради. Блин, а что я еще ожидал найти в учебном классе? Набор гранат и автомат? Хорошо бы конечно, но я не в сказке. Ну использовал кто-то из школьничков вместо портфеля тактический ранец. Бывает.

Впрочем, рюкзак в любом случае штука хорошая. Выкинув к чертям все лишнее, я подправил длину лямок и закинул его на спину. Как литой сел. Вот что значит дело привычки. Тело изменилось, время изменилось, а стоит поправить снарягу – сразу чувствуешь – оно. Будто собственная часть на положенное место встала.

Приободренный такой находкой я вышел наружу и впал в ступор.