— И каков его план? Говори! Говори!

— Увы, дурень этого не сказал. Он всего лишь слышал разговоры членов клана Творцов между собой. Он знает, что это как-то связано с зерновой лодкой, потому что сам возглавлял набег для похищения одной у людей. Других подробностей у него нет.

— Тогда иди и разыщи их. Сейчас!

— Мне могут понадобиться жетоны искривляющего камня на расходы, щедрейший из хозяев.

— Тебе будет предоставлено требуемое — в пределах разумного.

— Я пошёл, хозяин.

Отступая обратно к занавескам, Ларк кланялся и шаркал лапой.

Танкуоль соскользнул со своего трона. Некоторые вещи начали обретать смысл. Он слышал доклады, что одна из зерновых барж людей была украдена. Он посчитал, что это всего лишь какой-нибудь лидер когтя превысил свои полномочия и организовал грабёж в личных целях. Теперь оказалось, что тут был другой, тайный и злобный мотив. Танкуоль понимал, что его положение не будет безопасным, пока он не выяснит, в чём тут дело.

— Ты мне не нравишься, — произнёс мужчина, сползая вниз со своего стула. — Ты мне действительно не нравишься.

— Ты пьян, — сказал Феликс. — Ступай домой.

— Это таверна! Мои медяки не хуже, чем у остальных. Я иду домой, когда угодно мне. И не принимаю приказов от кого попало, вроде тебя.

— Логично! — сказал Феликс. — Раз так — оставайся.

— Не трать на меня своё красноречие. Я пойду, если захочу.

Феликсу это стало наскучивать. Он и прежде видал пьяниц, вроде этого, — озлобленных и агрессивных, полных жалости к себе, просто напрашивающихся на неприятности. К сожалению, обычно для этого они выбирали кандидатуру Феликса. Они всегда выбирали его, как лёгкую цель. Он полагал, что они слишком боятся Готрека и остальных вышибал. Однако в этом пьянчуге было что-то знакомое. Его грубые черты лица и коренастая мускулистая фигура выглядели знакомо даже в сумрачном освещении этого угла таверны. Он бывал тут несколько раз за те несколько дней, прошедшие с момента возвращения Феликса со встречи с Оствальдом.

— Элисса — моя девушка, — проговорил пьяный. — Тебе следует оставить её в покое.

Ну конечно же, то был деревенский парень, который раньше встречался с Элиссой. Он вернулся.

— Элисса сама в состоянии решить, кого она желает видеть.

— Нет, она не может. Она слишком добра. Слишком легкоуправляема. Любой сладкоголосый хлыщ в красивом плаще может вскружить ей голову.

Феликс понял, какую роль во всём этом отвели ему. Он был бессердечным обольстителем, сбивающим бедную крестьянскую девушку с истинного пути.

— Ты насмотрелся спектаклей Детлефа Зирка, — заметил он.

— Что? Как ты меня назвал?

— Я вообще тебя не называл!

— Нет, называл. Я тебя слышал.

Феликс за милю бы увидел нанесённый удар кулаком. Мужчина был пьян и медлителен. Феликс поднял руку в блоке. От силы удара его предплечье пронизала острая боль. Мужчина был силён.

— Ублюдок! — заорал Ганс. — Я тебе покажу.

Он внезапно лягнул Феликса, которому удар пришёлся в голень. Резкая боль пронзила Феликса. Повинуясь рефлексу, он ударил своей правой, угодив Гансу в челюсть. Это, вероятно, был самый лучший удар, который он когда-либо наносил человеку, который был не в состоянии что-либо с этим поделать. Ганс рухнул как подкошенный.

Толпа вокруг зааплодировала. Повернувшись, Феликс иронично поклонился и увидел Элиссу, смотревшую на него со страхом в глазах.

— Феликс, ты скотина! — произнесла она, проходя мимо него, чтобы положить на колени голову Ганса.