Феликс гадал, о чём те могут разговаривать.

— Дела плохи, — заявил Келмайн Чёрный Посох. — Как мы тебе и говорили.

Арек Коготь Демона бросил взгляд на войска, атакующие Прааг, затем на колдуна. Его начинали несколько утомлять указания волшебников. Разве они не предостерегали его, что не стоит отправляться на юг поздним летом? Разве не предупреждали не нападать на Прааг? Разве не советовали объединить силы с другими великими полководцами вместо того, чтобы нападать в одиночку?

Раньше они постоянно строили из себя носителей недосягаемой мудрости, чем сильно раздражали Арека. Неужели они не замечают, что прочие полководцы — вероломные глупцы? Что взятие Праага до наступления зимы обеспечит его армии безопасный опорный пункт для боевых действий в южных землях? Конец лета — идеальное время для внезапного нападения, ибо никто не ожидает, что армия выступит. Они почти упустили из вида то обстоятельство, что удержаться от выступления в этом направлении было невозможно. Проявился некий инстинкт, гнавший на юг каждого последователя Великих Сил. Каждый из шаманов племён и провидцев Пустошей возвещал о приходе Времени Перемен. Каждый прорицатель заявлял, что на сей раз все четыре Великих Силы объединились, намереваясь очистить земли человечества. Неужели его волшебники не видели, что не пойди Арек на юг, последователи бросили бы его и собрались под знамёнами более отважных вождей. Направившись сюда, его армия пополнилась десятками тысяч представителей племён и зверолюдов, ответивших на призыв, глубоко звучавший в их душах.

Арек всмотрелся в мага. Он заметил ауру мощи, переливающуюся вокруг альбиноса. То был один из множества даров, пожалованных ему Тзинчем. Чёрный Посох был могущественным чародеем. Тзинч одарил Келмайна мощью, превосходящей силы любого мага, за исключением его близнеца, однако совершенно очевидно, что он не боец.

— Всё только начинается.

— Да, так и есть, — согласился Лойгор Золотой Жезл, согнув жёлтые когти. — Всем началам начало!

Его пронзительное хихиканье было раздражающим. Арек дождаться не мог дня, когда потребность в услугах магов отпадёт, и он сможет предложить их души своему покровителю.

Подобно своему брату, Лойгор не смог удержаться от проявления доли иронии в своём голосе. Арек посмотрел, не обратил ли кто внимание на сию реплику. За ними наблюдал Бубар Вонючий Выдох, обрюзгший последователь Нургла. На его покрытом гнойниками лице не было ни намёка на то, что он подслушивал, но сие ничего не означало. Верно, что Бубар столь же коварен, как и поражён болезнями. Лотар Огненный Кулак, предводитель последователей Бога Крови в армии Арека, был слишком занят воодушевлением поклонников Кхорна, чтобы обращать внимание на разговор Арека с волшебниками. Большую часть времени тот едва сдерживался от демонстрации своего презрения ко всему. Сирена Янтарноволосая, полководец — гермафродит Слаанеша, облизывала свои губы, наблюдая за сражением. Сложно сказать, заметила ли она что — нибудь. Сирена столь же коварна, как Бубар, когда не находится во власти наркотических видений, навеянных чёрным лотосом.

Наблюдая, как зверолюды бросаются навстречу верной смерти, Арек не чувствовал ничего, кроме презрения. «Мерзкие, тупые, слабые существа, — думал он. — Грубые и глупые. Годящиеся лишь на то, чтобы подохнуть, служа своим повелителям и хозяевам. Их полно там, откуда они появились.» Десятки тысяч стекались со всех Пустошей под знамёна Арека, привлечённые возможностью грабежа и убийства. Однако и столь незначительные создания могут оказаться судьбоносным фактором, даже если не подозревают об этом.

Одно из множества отличий Арека от этих зверей была в том, что он понимал, кто он есть. Это он знал всегда, даже столетия назад, отзываясь на другое имя и живя иной жизнью, жизнью молодого аристократа Империи.