Алексей Толстой. Иван да Марья
Десятая неделя после пасхи - купальские дни. Солнце самый пуп земли печет, и зацветает дивная Полынь-трава. В озера, на самое зеленое дно, под коряги подводные, под водоросли, глядит огненное солнце. Негде упрятаться русалкам-мавкам, и в тихие вечера да в лунные ночи уходят они из вод озерных и хоронятся в деревьях, и зовут их тогда древяницами. Это присказка, а сказка вот какая. Жили-были брат Иван да сестра Марья в избенке на берегу озера. Озеро тихое, а слава о нем дурная: водяной шалит. Встанет над озером месяц, начнут булькать да ухать в камышиных заводях, захлопают по воде словно вальками, и выкатит из камышей на дубовой коряге водяной, на голове колпак, тиной обмотан. Увидишь, прячься - под воду утянет. Строго брат Иван наказывал сестре Марье: - Отлучусь я, так ты после сумерек из хаты - ни ногой, песни не пой над озерной водой, сиди смирно, тихо, как мыши сидят... - Слушаю, братец! - говорит Марья. Ушел Иван в лес. Скучно стало Марье одной за станком сидеть; облокотилась она и запела: Где ты, месяц золотой? Ходит месяц над водой, В глыбко озеро взглянул, В темных водах утонул... Вдруг стукнуло в ставню. - Кто тут? - Выдь к нам, выдь к нам, - говорят за ставней тонкие голоса. Выбежала Марья и ахнула. От озера до хаты - хороводы русалочьи. Русалки-мавки взялись за руки, кружатся, смеются, играют. Всплеснула Марья ладошами. Куда тут! - обступили ее мавки, венок надели... - К нам, к нам в хоровод, ты краше всех, будь наша царица. - Взяли Марью за руки и закружились. Вдруг из камыша вылезла синяя, раздутая голова в колпаке. - Здравствуй, Марья, - захрипел водяной, - давно я тебя поджидал... - И потянулся к ней лапами... Поздним утром пришел Иван. Туда, сюда, - нет сестрицы. И видит - на берегу башмаки ее лежат и поясок. Сел Иван и заплакал. А дни идут, солнце ближе к земле надвигается. Наступила купальская неделя. "Уйду, - думает Иван, - к чужим людям век доживать, вот только лапти новые справлю". Нашел за озером липку, ободрал, сплел лапти и пошел к чужим людям. Шел, шел, видит - стоит голая липка, с которой он лыки драл. "Ишь ты, назад завернул", - подумал Иван и пошел в другую сторону. Кружил по лесу и опять видит голую липку. - Наважденье, - испугался Иван, побежал рысью. А лапти сами на старое место загибают... Рассердился Иван, замахнулся топором и хочет липку рубить. И говорит она человеческим голосом: - Не руби меня, милый братец... У Ивана и топор вывалился. - Сестрица, ты ли? - Я, братец; царь водяной меня в жены взял, теперь я древяница, а с весны опять русалкой буду... Когда ты с меня лыки драл, наговаривала я, чтоб не уходил ты отсюда далеко. - А нельзя тебе от водяного уйти? - Можно, найти нужно Полынь-траву на зыбком месте и мне в лицо бросить. И только сказала, подхватили сами лапти, понесли Ивана по лесу. Ветер в ушах свистит, летят лапти над землей, поднимаются, и вверх в черную тучу мчится Иван. "Не упасть бы", - подумал и зацепился за серую тучу - зыбкое место. Пошел по туче - ни куста кругом, ни травинки. Вдруг зашевелился под ногами и выскочил из тучевой ямы мужичок с локоток, красная шапочка. - Зачем сюда пришел? - заревел мужичок, как бык, откуда голос взялся. - Я за Полынь-травою, - поклонился Иван. - Дам тебе Полынь-траву, только побори меня цыганской ухваткой. Легли они на спины, по одной ноге подняли, зацепились, потянули. Силен мужичок с локоток, а Ивану лапти помогают. Стал Иван перетягивать. - Счастье твое, - рычит мужичок, - быть бы тебе на седьмом небе, много я закинул туда вашего брата. Получай Полынь-траву. - И бросил ему пучок. Схватил траву, побежал вниз Иван, а мужичок с локоток как заревет, как загрохочет и язык красный из тучи то метнет, то втянет. Добежал до липки Иван и видит - сидит на земле страшный дед, водит усами... - Пусти, - кричит Иван, - знаю, кто ты, не хочешь ли этого? - И ткнул водяному в лицо Полынь-травою. Вспучился водяной, лопнул и побежал ручьем быстрым в озеро. А Иван в липку бросил Полынь-траву, вышла из липки сестрица Марья, обняла брата, заплакала, засмеялась. Избушку у озера бросили они и ушли за темный лес - на чистом поле жить, не разлучаться. И живут неразлучно до сих пор, и кличут их всегда вместе - Иван да Марья, Иван да Марья. |
