Изменить размер шрифта - +

– Неправду?

– Ты сказал, что эти, люди вернули мне свободу, но это неправда. Лично ты сделал это. А они сначала хотели меня застрелить, потом наказать прутьями и отрезать прядь волос! Ты же сжалился надо мной. Я понял все, потому что понимаю арабский так же, как и курдский. И я понял, что вы не пособники беджат, а друзья беббе. Эмир, ты христианин, я ненавидел христиан. Сегодня я их узнал лучше. Хочешь быть моим другом и братом?

– Да, хочу.

– Ты доверишься мне и останешься здесь, хотя завтра ваши преследователи окажутся в этих местах?

– Я доверюсь тебе.

– Тогда дай мне руку!

– Вот она. Но будут ли в безопасности мои друзья?

– Все, кто близок тебе. Ты не требовал с меня выкуп, ты спас мне жизнь, а затем и честь, так что с головы твоих людей не упадет ни один волосок!

Сколько забот одновременно сняли мы с себя! Я и не предполагал, что этот человек понимал и арабский, но, к счастью, это обернулось на пользу. На радости я достал из седельной сумки последний табак, его сладкий дым сразу улучшил настроение, и с легким сердцем мы улеглись спать и даже не выставили часового.

На следующее утро реальное положение вещей казалось мне не таким романтичным, как вечером, при свете костра; но я все же решил довериться беббе до конца.

– Ты свободен, – сказал я ему, – вот стоит твоя лошадь, а оружие ты подберешь на обратном пути.

– Мои сами заберут его, я останусь здесь, – ответил он.

– А если они не придут?

– Они придут! – убедительно возразил он. – А я позабочусь о том, чтобы они не проскакали мимо.

Эту ночь мы провели в одной из боковых долин, столь изогнутых и с таким узким входом, что нас невозможно было заметить из главной долины даже днем.

Беббе устроился у этого выхода так, что мог озирать все окрестности. А мы с любопытством ожидали, что же будет дальше.

– А если он нас снова обманет? – спросил Мохаммед.

– Я верю ему. Он знал, что получит свободу, потому что понимал нашу речь, но не подавал вида. Думаю, что сейчас он сказал правду.

– Но если все же это произойдет, эмир, я клятвенно обещаю, что первая пуля будет адресована ему.

– Тогда он ее заслужит!

И Линдсей тоже не питал особых иллюзий.

– Мистер, не пускайте его к входу, мы окажемся в западне, если он нас опять предаст… Недурно было бы присмотреть за оружием и лошадьми.

Да, я взял на себя слишком большую ответственность, и на душе у меня кошки скребли, но, к счастью, развязки оставалось ждать недолго!

Мы заметили, что беббе поднялся и стал внимательно всматриваться в даль, потом подошел к лошади и сел в седло.

– Куда? – спросил я.

– Встречу беббе, – ответил он, – они едут. Разреши мне их подготовить, господин!

– Давай!

Он поскакал. Мохаммед Эмин опять высказал сомнение:

– Эмир, не сделал ли ты ошибку?

– Нет, думаю, что поступил правильно. Мы заключили с ним мир, и, если я выражу ему недоверие, это будет прямой путь к вражде.

– Он был у нас в руках и мог быть нашим заложником!

– Он вернется в любом случае. Наши лошади стоят так, что мы одним махом окажемся в седлах. Держите оружие наготове!

– Как ты себе это мыслишь, эмир? Их будет много, а мы будем стрелять только в лошадей?

– Мохаммед Эмин, я говорю тебе: если беббе предаст, мы не спасемся тем, что убьем их лошадей, я же буду первым, кто наведет ружье на всадников. Сидите спокойно, я расположусь у входа в долину. Вы же следите за мной – мое поведение обо всем вам скажет.

Быстрый переход