– Но зато попал в руки курдам. Ты идешь из Кермандшаха?

– Из еще более далеких мест. Мы здесь со вчерашнего дня. Один из моих людей пошел в лес и увидел, что курды на подходе. Но и они его заметили. Они поехали за ним, вышли на наш лагерь и напали. Во время боя, в котором мы думали, что все погибнем, появился храбрый старец, который лежит вон там, на земле. Он тут же застрелил двух курдов и погиб в бою. Потом появился его сын, такой же храбрый, как и он, но мы все бы погибли, если бы не вы. Эмир, тебе принадлежит моя жизнь и все, что у меня есть. Пусть наши пути идут вместе как можно дальше.

– Я бы хотел, чтобы так и было, но у нас есть убитый и мы ранены. Нам надо его похоронить и надо оставаться на месте, пока есть вероятность лихорадки.

– Я тоже останусь, потому что и мои люди ранены. Пока мы разговаривали, мне вдруг стукнуло в голову, что нигде не видно Дояна. Я спросил англичанина, но он ничего не знал. Халеф видел Дояна дерущимся – и все.

Слуги знатного перса принесли изысканные продукты, которые быстро приготовили на костре. После еды я решил осмотреть окрестности и поискать Дояна. Халеф пошел со мной. Наконец-то мы добрались до лошадей. Бедный жеребец лежал на земле. У него были резаные и колотые раны, но Халеф поддерживал в нем силы. Рядом расположились группой верблюды. Их было всего пять, поодаль лежали их грузы, а еще дальше стояла палатка, служившая жилищем обеим женщинам, тем самым, которые скрылись, едва я открыл глаза.

– Ты видел, как я упал, Халеф. Что было дальше?

– Мне показалось, что ты погиб, сиди, и это удесятерило мои силы. Англичанин тоже хотел отомстить за тебя, и они не смогли нас сдержать. Этот перс очень храбрый человек, а его слуги – такие же, как он.

– Вам досталась добыча?

– Оружие и несколько лошадей, которых ты не заметил в темноте. Мертвых перс приказал бросить в воду.

– А раненые были?

– Не знаю. После боя я осмотрел тебя и почувствовал, что сердце бьется. Я хотел перевязать тебя, но перс не разрешил. Он велел отнести тебя туда, где ты и пришел в себя, и где тебя перевязали эти две женщины.

– Что ты узнал о них?

– Одна из них – жена, а вторая – сестра перса. У них есть и служанка, которая сидит на корточках у палатки и все время жует фиги.

– А сам перс, кто он?

– Не знаю, а слуги молчат – им вообще запрещено о чем-либо говорить…

– Стой! – прервал я его. – Послушай!

Мы настолько удалились от лагеря, что до нас не долетали никакие звуки, вокруг царила полная тишина. Когда Халеф произносил последние слова, мне показалось, что я услышал знакомый лай. Мы застыли на месте. Да, действительно, теперь уже явно слышался злобный лай, говорящий о том, что борзая выследила добычу. Но непонятно, откуда он доносился.

– Доян! – громко крикнул я.

На это сразу же донесся ответ из кустов, обрамлявших гору. Мы медленно двинулись вперед. Для надежной ориентировки я еще раз позвал пса, он тут же ответил. Наконец мы расслышали короткое повизгивание, которым он обычно выражал свою радость, – это окончательно навело нас на цель. На земле лежал курд, а над ним стоял в сторожевой позе пес, готовый нанести смертельный укус. Я нагнулся, чтобы рассмотреть лежащего. Черт его я разглядеть не сумел, но тепло его тела доказывало, что он жив, хотя и не осмеливается пошевелиться.

– Доян, назад!

Собака повиновалась, и я приказал курду подняться. Он тяжело дышал, из чего я заключил, что человек был крайне напуган. Я учинил ему моментальный допрос, и он назвался курдом из племени соран. Поскольку я знал, что соран – смертельные враги беббе, то тут же сообразил, что он специально назвал себя соран, чтобы избежать кары, а на самом деле он беббе.