— Вы сказали, что ни вы сами, ни ваша жена не присутствовали при вчерашнем скандале.

— Да, господин комиссар. Господин Фомбье попросил Маргариту не прислуживать им. Понятно — нужно было поговорить.

Флесуа достал еще одну сигарету.

— Что же, благодарю… Сделайте мне кофе покрепче… Сегодня довольно зябко… Вы что-то хотите спросить?

— Да вот… То есть это моя жена… В общем, мы хотели бы уехать!

«И вы тоже!» — чуть не вскрикнул Флесуа. И с любопытством взглянул на старика:

— Уехать?.. Когда же?

— О! Как можно быстрее… Что нам теперь здесь делать, когда малышка… У нас есть родня в Понт-Аване… Кузина со стороны Маргариты… — Он задумчиво качнул головой, пригладил пальцем усы. — Давно надо было уехать. Два года назад. Как только хозяин…

— Ладно! Ладно! — проворчал Флесуа. — Об этом поговорим, когда закончится следствие. Пока же никто не имеет права покидать дом.

Автомобильный гудок заставил его вздрогнуть.

— Ступайте!.. Не нужно кофе. Прокуратура приехала. Ступайте! Ступайте!..

Он заторопился в холл.

Следователь Ируа лихо взбежал на крыльцо, за ним Маньяр и Тьерселен. Завершал шествие судебный медик, пузатый старик.

— Сюда!.. Сюда, пожалуйста!.. — повторял Флесуа голосом экскурсовода, проводя их к лестнице.

Следователь удержал его за рукав:

— Отпечатки есть?

— Никаких. Вернее, слишком много! До нас на месте преступления побывали четверо: гостящие здесь господин Мезьер с сестрой и двое слуг.

— Кого подозреваете?

Они добрались до третьего этажа. Флесуа толкнул дверь. Ируа снял шляпу.

Смерть сделала черты Клодетты более резкими. Лицо рано повзрослевшей девочки. Глаза из-под полуприкрытых век словно смотрели на что-то у подножия кровати.

Одеяло было натянуто до самого подбородка. Врач откинул его, стянул ночную рубашку, обнажив рану. Очищенная от крови, она выглядела всего лишь порезом, не больше сантиметра.

— Почти как удар перочинным ножом, — шепнул Ируа.

— Слишком длинное лезвие для перочинного-то ножа, — проворчал врач. — Вне всякого сомнения, задето сердце, больше того — пробито насквозь.

— Мгновенная смерть, разумеется.

— Даже не вскрикнула, — вставил Флесуа.

— Точнее, никто ничего не слышал, а это не одно и то же… Не исключено и другое: девушка могла намеренно сдержать крик. Хоть редко, но бывает и такое. Вспомните дело Бушоне…

— Помню, как же! — сказал Флесуа. — Только в деле Бушоне преступник все равно что подпись оставил. А здесь…

Глава 10

Утром снова шел дождь, днем же стало так жарко, что гудрон на шоссе дымился, а над ландами поднимался туман. Вода спала, море отступило далеко от берега, было слышно, как кричат на тинистой отмели чайки. Возле самой воды четко вырисовывались фигурки рыбаков. Горизонт перегородила тяжелая стена облаков. Было в этом затишье что-то такое тревожное, щемящее, что хотелось лечь на землю и, затаившись, ждать.

Сильвен прошел мимо Скал таможенника на пляж, где стояло еще несколько тентов. Перед ним на километры вперед простирался песчаный берег, бледно-желтый, без единого пятнышка, на котором море обозначило приливной волной темную полосу, терявшуюся в зыбком далеке. Он был один, но даже такой простор не мог его успокоить, «Мениль» грозной тенью нависал над ним. Ему было страшно. Если бы Клодетта согласилась тогда уехать… Надо было бежать сразу, как он и предлагал, бежать без оглядки.