Пятка заныла от ударов. Леди-хозяйка бухала каблуком с упорством метронома.

- Есть кто живой?! Отзовитесь. Ау! Хоть кто-нибудь? Отзывайтесь, мать вашу, немедленно! Хозяйка пришла, что б вам…

От собственного ора звенело в ушах. Катрин закашлялась, сплюнула.

- Открывайте немедленно! Или шкуру сдеру! Есть живые?!

- Не кричи. Есть.

Катрин отпрыгнула от ворот, задрала голову. Из надвратной башни кто-то выглядывал. Разглядеть в темноте невозможно, но этот шелестящий голос мы узнаем всегда.

- Блоод!? Что там у вас делается?

- Иди вдоль стены. От реки. Увидишь блок. Ворота я одна не открою.

Катрин подхватила поклажу, и поспешно двинулась вдоль стены. Тропинка к ночи подмерзла, подошвы вихляли на комьях грязи. Приходилось задирать голову. Ага, вот торчит толстый брус, вроде бы и веревка имеется. Бормоча ругательства, хозяйка 'Двух лап' остановилась. Не таким представлялось возвращение в родные владения.

Наверху взвизгнул блок. По уху задел увесистый веревочный узел.

- Попробуй подняться. Я помогу, - сказала сверху Блоод.

Катрин и забыла, как тихо обычно говорит суккуб.

- Подожди. Мешок одна поднять можешь?

- Если он не тяжелей тебя.

Рюкзак неровными рывками уплыл вверх. Катрин нетерпеливо топталась на месте. Сумку с хрупкими склянками повесила через плечо. Черт, чуть не забыла! Приготовленные таблетки лежали в кармане куртки. Профилактика, мать ее. Жевать таблетки всухомятку оказалось крайне противно…

На этот раз поймать веревку удалось сразу.

- Готова?

- Да, - сказала где-то вдали невидимая Блоод.

Катрин полезла. Не так уж и трудно, когда в тебя никто не собирается стрелять.

Рука суккуба уцепилась за плечо. Когтистые пальцы дрогнули, ощутив ни на что не похожую ткань куртки, потянули пыхтящую подругу на стену. Катрин перевалилась между зубцами.

- Здравствуй, - сказала Блоод.

Катрин обхватила ее за шею, ткнулась лбом в прохладную щеку.

- Привет, кровососка…

Хотелось сказать, - главное, что ты цела. Но, это было бы только частью правды. Да Блоод и нет нужды что-то растолковывать.

Катрин провела рукой по черным кудрям. Растрепанные, сено запуталось… Да, суккуб изменилась.

- Пойдем, - прошептала Блоод.

Катрин отобрала у нее рюкзак. Подруги быстро пошли по стене.

- Когда рожаем? - спросила Катрин, косясь на большой живот Блоод.

- Не сегодня.

- И то хорошо, - буркнула Катрин. - Сколько людей в замке?

- Сорок и шесть.

- Сколько больных?

- Все. Кроме одного. Одной.

- Кто?

- Ингерн. Мы ее заперли. С ребенком.

- Ребенок здоров?

- Да. Мелкий. Я его забыла. Сорок и семь.

- Когда все заболели?

- Катрин, тебе лучше скажет Фир-Болг.

Старик выглядел тенью. Сутулость его перешла уже вовсе в какой-то прямой угол. И Фир-Болг был слишком измучен, чтобы реагировать на что-либо. Без эмоций отвечал. Катрин жевала черствый хлеб с ломтиками крошащегося сыра. Блоод исчезла. Старый лекарь и Катрин сидели в душном чуланчике. К духоте гостья уже привыкла. В единственной плошке с маслом чадил крошечный огонек.

Болезнь явилась с юга. Трое людей, ослабевших и оборванных, пришли по последнему льду. Небывалый случай. С юга никто никогда не приходил. Такого случая даже Фир-Болг не помнил. Кто такие гости, выяснить не удалось. Двое умерло в тот же день, третий не дожил до следующего полудня. Охотники, которые подобрали пришельцев на реке, говорили, что чужаки странные. Чем они странные, Фир-Болг не понял. Двое охотников заболели на второй день. Дальше хворь атаковала со скоростью и безжалостностью стаи вег-дичей.