Однако медленно и верно, так же как звезды кружат на небесах, а эпоха ползет за эпохой, приверженцы Ктулху, не только глубоководные, но и отсталые народы, неустанно трудились, чтобы освободить своего господина из древней темницы. Глубоководные верили, что Ктулху не умер, а просто спит и посылает своим приверженцам телепатические сновидения из Р'льеха, направляя их и указывая им путь к ускорению его освобождения. Абдул Альхазред знал это, когда писал свои загадочные строки:

То не мертво, что вечно пребывает

В веках, и смерть сама, бывает, умирает.

Вот какова была высшая цель глубоководных. Они хотели распространять слово их бога, пусть тайно и медленно, и в конце концов добиться его триумфального воскрешения, чтобы он снова мог править Землей, как было в те незапамятные времена, прежде чем Старшие Боги низвергли его.

В целом мифология Ктулху завораживала. Несмотря на пленение и насильственное обучение, она неимоверно меня заинтересовала. Казалось, Семпл был доволен, когда я сказал о моем интересе, но, с другой стороны, разочарован, что я не смог заставить себя считать чем-то большим, чем легенды.

— И все же теперь вы принимаете все остальное, — объявил он в конце последней лекции. — Вы принимаете глубоководных, их подводные города, даже шогготов. Но почему не можете принять и великих Древних?

Мы надеялись, что вы сможете принять культ Ктулху без дальнейших убеждений.

— Убеждений? — я внимательно посмотрел на него. — Не понимаю, что вы хотите сказать. Разумеется, я согласен с тем, что глубоководные — реальность. Да и шогготы. Я ведь видел и тех и других. Но Ктулху? Почему, чтобы стать вашим послом, так необходимо, чтобы я «принял в душу» вашего бога? Я полагаю, все то, что рассказала мне Сара, правда. В конце концов мне предстоит стать кем-то вроде посла между глубоководными и моим собственным народом?

— Вашим собственным народом? — Семпл изумился, но потом взял себя в руки. — Это она сказала вам, верно?

— И?

— Теперь уже осталось совсем недолго, Джон Воллистер, до того, как вы начнете более ясно понимать ваши будущие функции. Говорить что-либо еще сейчас будет излишне. В любом случае, все станет ясно без объяснений. Вы увидите.

— Но вы, несомненно, можете рассказать мне больше... — заупрямился я.

— Не сейчас, Джон, — остановил он меня. — Подождите еще неделю.

С этими словами он быстро вышел.

После этого я не видел Семпла по меньшей мере неделю, но эта неделя была полна перемен. Во-первых, мои силы стремительно восстанавливались, главным образом благодаря тому, что последние пять или шесть дней я не принимал таблетки, которые Семпл давал мне в конце каждого своего визита. Я прятал их под языком и притворялся, что запиваю водой и глотаю, а потом, как только оставался один, выплевывал их.

Я подозревал, что и в мою еду тоже что-то подмешивают, но, сколь бы противной ни была полусырая кашица из сырой рыбы, я съедал ее с жадностью. Причиной, говорил я себе, было то, что с каждым днем моя порция становилась все меньше и меньше, как будто мои тюремщики намеревались уморить меня голодом.