Я никак не мог заснуть и очень жалел, что не задал Карто вопросов. Да и ответил ли бы он? Если он действительно учился на стоматологическом, то работает ли сейчас дантистом? Я попытался представить его в белом халате зубного врача, принимающего пациентов в своем кабинете. А потом мои мысли вернулись к Жаклин и к руке Карто на ее колене. Может, Ван Бевер сможет мне хоть что-то объяснить. Спал я беспокойно. Во сне проносились горящие, словно реклама, имена: Cartau, Cartaud, Cartault, Cartaux, Carteau, Carteaud, Carteaux.

Я проснулся около восьми: кто-то стучал в дверь. Это была Жаклин. У меня, наверное, был блуждающий взгляд человека, только что очнувшегося от дурного сна. Она оказала, что подождет меня на улице. Было темно. Я видел ее из окна. Она села на скамейку на противоположной стороне бульвара. Подняла воротник кожаной куртки и засунула руки в карманы, чтобы согреться.  Мы направились к Сене и вошли в последнее кафе перед Винным рынком. Каким чудом она тут, напротив меня? Вчера вечером, вылезая из машины Карто, я совершенно не мог себе представить столь простой поворот событий. Я собирался ждать долгие вечера впустую в кафе Данте. Она объяснила, что Ван Бевер поехал в Атис-Монс за их свидетельствами о рождении, чтобы они смогли получить новые паспорта: старые они потеряли, когда ездили в Бельгию, три месяца тому назад.

Она больше не проявляла по отношению ко мне безразличие, обескуражившее меня вчера вечером, когда я неожиданно застал их с Карто. Она снова была такой же, как в те моменты, что мы провели вместе. Я спросил, прошел ли ее грипп.

Она пожала плечами. Было холоднее, чем вчера, но она была все в той же тонкой кожаной куртке.

- Вам нужно настоящее пальто, - сказал я.

Она посмотрела на меня и чуть насмешливо улыбнулась.

- А что вы называете "настоящим пальто"?

Этот вопрос застал меня врасплох. Она сказала, словно чтобы меня успокоить:

- Все равно, зима скоро кончится.

Она ждала новостей с Майорки. Скоро придут. Она надеялась уехать весной. Разумеется, если я только захочу, я могу поехать с ними. Меня успокоило, что она еще раз это подтвердила.

- А Карто как? Что о нем слышно?

При имени Карто она нахмурила брови. Я произнес это безразличным тоном, словно говорил о погоде.

- Вы еще помните эту фамилию?

- Ее легко запомнить.

А что, Карто этот работает? Да, в зубном кабинете на бульваре Осман, рядом с музеем Жакмар-Андре.

Она нервно зажгла сигарету.

- Он мог бы одолжить нам денег. Это помогло бы нам уехать.

Казалось, что она следит, как я отреагирую.

- Он богат? - спросил я. Она улыбнулась.

- Вы тут сказали про пальто... Так вот, попрошу его подарить мне меховое манто...

Она положила ладонь на мою руку, как делала это с Ван Бевером в кафе на улице Кюжас. Ее лицо приблизилось к моему.

- Не волнуйтесь, - произнесла она. - Я совсем не люблю меховые манто.

В моей комнате она задернула черные шторы. Я этого никогда раньше не делал, потому что цвет этих штор беспокоил меня, и всякий раз меня будил солнечный свет. Теперь он сочился сквозь щель между шторами. Странно было видеть ее разбросанную по полу одежду. Бесконечные шаги на лестнице вырвали меня из сна, но я не пошевелился. Она продолжала спать, уткнув лицо мне в плечо. Я посмотрел на мои часы. Было два часа дня.

Выходя из моей комнаты, она сказала, что лучше нам сегодня вечером не видеться. Ван Бевер несомненно уже давно вернулся из Атис-Монса и ждет ее на набережной Турнель. Я не стал ее спрашивать, как она объяснит свое отсутствие.

Когда я остался один, у меня возникло ощущение, что я вернулся в ту же точку, что вчера: я снова не был уверен ни в чем, и мне оставалось лишь ждать ее здесь, или в кафе Данте, или же пройти по улице Кюжас около часа ночи.