Итак – наша задача состоит в том, чтобы отвечать кротким и умилительным свистом на все прекрасное, являющееся в жизни и в литературе. Преимущественно литература занимает и будет занимать нас, так как ее современные деятели представляют в своих произведениях неисчерпаемое море прекрасного и благородного. Они водворяют, так сказать, вечную весну в нашей читающей публике, и мы можем безопасно, сидя на ветке общественных вопросов, наслаждаться красотами их творений…

И первый, благодарный свист наш да раздастся в честь поэтов, прославляющих ныне русскую землю. То свищет недавно прославленный, исполненный благородства поэт Конрад Лилиеншвагер[4 - Этой сатирической маской Добролюбов воспользовался впервые еще до появления «Свистка», в критическом фельетоне «Стихотворения Михаила Розенгейма» (Совр. 1859, № 11; см. т. 1 наст. изд.; о происхождении псевдонима см. примеч. к этой статье – там же, с. 849).].

Из цикла «Мотивы современной русской поэзии»

2

Всегда и везде

(Посвящается гг. Надимову, Волкову, Фролову, Фолянскому и подобным)[5 - Пародия на мелкотравчатую «обличительную литературу» конца 1850-х гг., назойливо варьировавшую одни и те же мотивы. Заглавие повторяет (возможно, сознательно) название пародии К. К. Павловой (Совр. 1850, № 8). В «посвящении» перечислены герои «обличительных» пьес, критиковавшихся Добролюбовым: «Чиновник» (1850) В. Л. Соллогуба, «Свет не без добрых людей» (1857) и «Предубеждение» (1858) Н. М. Львова, «Надежда на будущее» (1859) Л. Пивоварова.]

         Я видел муху в паутине —

         Паук несчастную сосал;

         И вспомнил я о господине,

         Который с бедных взятки брал.

         Я видел червя на малине —

         Обвил он ягоду кругом;

         И вспомнил я о господине,

         На взятки выстроившем дом.

         Я видел ручеек в долине —

         Виясь коварно, он журчал;

         И вспомнил я о господине,

         Который криво суд свершал.

         Я видел деву на картине —

         Совсем нага она была;

         И вспомнил я о господине,

         Что обирал истцов дотла.

         Я видел даму в кринолине —

         Ей ветер платье поддувал;

         И вспомнил я о господине,

         Что подсудимых надувал.

         Я видел Фридберг в «Катарине»[6 - Е.