– Какая помощь, голубчик! – удивился граф. – Да мы вообще к этому не имеем никакого отношения.

– Официально, разумеется, но наши военные специалисты, боевые офицеры, которые направлялись…

– Борис Георгиевич! – Молодого чиновника строго одернули. – Не забывайтесь. К этим людям мы не имеем никакого отношения. Они добровольцы, делают что хотят и ездят куда хотят. Тем более они уже вышли в отставку.

– Вы правы, граф, добровольцы. К нашей политике они не имеют никакого отношения.

– Вот так-то лучше. – Кажется, граф в темноте улыбнулся, чего нельзя было сказать наверняка. – А как вы полагаете, нам следовало поддержать бунтующие республики?

– В этом вопросе, граф, я целиком и полностью разделяю вашу позицию, – строго ответил Борис.

Он помнил, как совсем недавно граф раздраженно высказывался в узком кругу чиновников: «Какая глупость, что Российская империя сует нос в Южную Африку. Мы хотим ущипнуть Англию и не понимаем, что теряем стратегического союзника, а получаем озлобленного врага. Один раз мы уже помогли североамериканской колонии в борьбе с английской короной, и что вышло? Вырастили монстра, которому потом продали Аляску, и теперь вынуждены считаться с ним на Дальнем Востоке. Нет уж, империя не должна играть в республиканские игры. А все эти выдумки про Ново-Голландию, союз свободных государств Оранжевой Республики и Трансвааля надо забыть, как страшный сон». Борис прекрасно понимал, что Владимир Николаевич не столько англоман, сколько прагматик.

– Благодарю вас, приятно слышать, – ответил граф. – Вот вам еще аргумент. В столицу вернулись наши добровольцы. Уезжали просто офицеры в отставке, а вернулись закаленные бойцы, сражавшиеся за республику. И свободу. Что с ними теперь делать?

– Я вас понял, Владимир Николаевич, – сказал Борис, не до конца еще нащупав, куда ведет граф, но стараясь угадать это в невысказанных словах.

– Всегда знал, что вы сделаете отличную карьеру, Борис Георгиевич.

– Благодарю вас, приложу к этому все усилия…

– У вас ведь, кажется, близкий родственник служит в полиции?

Вопрос этот был глубоко неприятен Борису. Такое родство доставляло ему только лишние неприятности.

– К сожалению, это правда.

– Отчего же «к сожалению». Иногда сыскная полиция может быть очень полезна. Особенно в некоторых щекотливых вопросах.

– Я не совсем понимаю, Владимир Николаевич… – начал Борис, ощущая, как холод берет его в тесные объятия.

Граф протянул ему сложенные листки.

– Здесь кое-какой список, – сказал он. – Внимательно ознакомьтесь. Было бы крайне важно, не только для вашей карьеры, чтобы перечисленные персоны на некоторое время покинули пределы столицы, так сказать. И как можно скорее…

Борис развернул бумагу, но прочитать ничего не смог, света не хватало.

– А кто это…

– Голубчик, вы сами все поймете. Фамилии говорят сами за себя. Этот список должен вернуться ко мне сразу после ознакомления… сами знаете кого. Из рук не выпускать. И его вообще никогда не существовало… – Приказ отдавался по-военному жестко. – Так я могу рассчитывать на вашу помощь?

Не раздумывая, Борис дал свое согласие. Его похвалили, обсыпав комплиментами, извинились за прерванный ужин, пожелав отменного аппетита, после чего граф исчез в темноте, оставив молодого и перспективного чиновника в недоумении.