Глава 4

«ТЫ ДОЛЖЕН!»

Наши дни — весна 862 г. Северная Норвегия

— Слышь, ты, нидинг! Ты едешь, или как? — крикнул щуплый светлорусый пацан лет двенадцати на вид, нырнул в такси — старый, видавший виды «сааб». Уселся на переднее сиденье, повернулся к водителю: — Пожалуйста, подождите. Сейчас этот чертов Нильс купит пива и…

— А не рано вам пива? — Таксист, длинноусый мужчина средних лет, с усмешкой посмотрел на парня. Тому стало неуютно. Он даже принялся что-то путано объяснять про безалкогольное пиво, и про своего беспутного приятеля Нильса, и про предстоящий концерт в Черном лесу… Таксист не вникал, еще не хватало вникать в тинейджерские проблемы, вернее, в проблему вот этих конкретно подростков, щуплого светленького, что сидел сейчас в машине, и второго, «чертова Нильса» — во-он он выходит из павильона, выглядит постарше своего приятеля — лет шестнадцать (и всё равно, как такому пиво продали?), — волосы темные, длинные, этакая волнистая грива, как было модно носить во времена его, водителя, молодости, в эпоху «Лед Зеппелин», «Дип Перпл» и разных там «Шокинг Блю». Впрочем, эта мода на длинные волосы из Норвегии, похоже, не очень-то и уходила, даже в армии и то разрешали носить, правда, без подобного прикида, как вон у этих. На «чертовом Нильсе» потертая куртка из черной кожи, вся в блестящих заклепках, под ней длинная маечка с изображением какого-то черепастого урода с непонятной надписью… даже не готикой, а черт-те как… «Дакт… Дат… Дак-т-рон» какой-то. И этот, на сиденье, тоже туда же. Таксист скосил глаза. Малыш малышом, а поди ж ты, тоже, как они говорят, «в прикиде». Майка с бледнолицым окровавленным монстром и змеей, такая же черная куртка, шорты из обрезанных джинсов. Не холодновато коленкам-то? В ушах у обоих… не поймешь что — то ли серьги, то ли булавки. А ведь у него самого, у таксиста Акселя Йоргенсона, могли бы быть такие. Не серьги, а дети. Даже чуть постарше. Если бы Марта тогда согласилась родить… Если бы… Так ведь нет — «поживем пока для себя». Пожили… Первый аборт… и всё! Никаких детей. Навсегда. Поначалу даже как-то спокойно восприняли это известие и Аксель, и Марта, ну правда — зачем они нужны-то, дети, одна с ними морока, подгузники, соски, памперсы. Так вот и жили, «для себя». Да и вроде бы неплохо жили, между собой ладили, чтоб серьезных каких размолвок — ни разу. Аксель даже и не изменял почти — ну, та связь с Ирмой, диспетчером, не в счет, она всё-таки, можно сказать, не женщина, а товарищ по работе, — да и чего было изменять? Марта — женщина что надо, настоящая нордическая красавица, с высокой грудью и ногами «от шеи», и в сексе была неутомимой, вот только насчет детей… Да и черт с ними, с детьми. Черт-то с ними, да только чем старше становился Аксель, тем всё чаще при виде подростков возникали у него мысли: «А вот этот мог бы быть моим», «А эта годится в дочки», «А вот если б эти были моими детьми, я бы им…». Ну и так далее. Грустные, честно признаться, мысли. Вот и сейчас… Этот, светленький, что сидит сейчас на переднем сиденье, чем-то похож на Марту. Такой же нос уточкой, пухлые губы, веснушки… Как только Марта с ними не боролась, а всё равно высыпают каждое лето. А второй, волосатый Нильс, вроде посерьезней, молчаливый — видно, клещами слова не вытянешь, — Аксель сам таким был в детстве, да и сейчас, впрочем, не очень-то разговорчив. Ладно, черт с ними…

— Куда везти, ребята?

— В Черный лес.