— Где же ты, Лоу, — прорычал я разочарованно, глядя на свой телефон и пытаясь придумать кому бы позвонить. Кто мог знать где она?

— Я здесь, — ее голос был таким мягким, что я почти не расслышал его из-за хаоса в моей голове. Я повернулся и обнаружил, что она стоит в дверях спальни. Она выглядела опустошенной.

— Что не так? — спросил я, бросившись к ней и притягивая ее к себе. Красные припухшие глаза были в начале списка того, что с ней не так. Ее руки не обняли меня в ответ. Вместо этого она примерзла к месту.

— Лоу, ты меня пугаешь, — сказал я ей в волосы, нуждаясь хоть в какой-то реакции с ее стороны.

Она не ответила.

Мой телефон снова звякнул, и я его проигнорировал. Сжимая объятия, я ждал, что Лоу скажет что-нибудь. Хоть что-нибудь!

Телефон зазвонил. Разочарованный, я схватил его и уже начал нажимать отбой, когда увидел, что это Аманда. Должно быть что-то и правда случилось.

— Что, Аманда, я сейчас занят.

— Маркус, она что-то приняла! Помоги мне! — так громко закричала она, что Уиллоу отдернулась от меня. Она услышала.

— Кто? Мама приняла? — мое сердце тревожно забилось. Боже, нет.

— Да! Она не просыпается. Я позвонила в 911 и не могу найти пульс. Помоги! — причитала она.

— Я иду. Реанимируй ее. Заставь ее дышать, изо рта в рот. Хоть как-нибудь!

Уиллоу отодвинулась от моих объятий, и ее лицо было белым как мел. Мне нужно было беспокоиться о ней, но прямо сейчас жизнь моей мамы висела на волоске, и я не мог этого сделать.

— Лоу, мне надо идти.

Она кивнула.

— Поторопись, — воскликнула она яростно. Я видел в ее глазах ужас. Она слышала каждое слово Аманды. Она поняла. Я ее оставлял. Она знала. Я устремился к двери. Пожалуйста, Господи, не дай маме умереть.

Пять часов спустя желудок моей матери был промыт, и она лежала под капельницей. Моя сестра не могла найти пульс, потому что в приступе паники искала не в том месте. Но она была права в одном. Мама приняла целый бутылек пилюлей. Отец подписал бумаги о разводе, они были прижаты к ее груди, когда я туда пришел.

Мама открыла глаза и сфокусировала взгляд на мне. Я сдвинулся со своего места у стены, где я стоял около часа, наблюдая за ней, умоляя её открыть глаза.

— Маркус, — прошептала она.

Я взял её руку и кивнул. Внезапно, я уже не был двадцатиоднолетним мужчиной, я стал маленьким мальчиком. Испуганным и нуждающимся в объятиях своей мамы и чтобы она сказала, что все будет хорошо. Видеть как они положили её безжизненное тело на носилки и увезли из дома, это был кошмар, повторения которого я никогда не хотел.

— Прости, — прошептала она.

— Шшш, мама. Не говорил. Все в порядке, только пообещай мне никогда не делать такое снова. Я не смогу это вынести, мам. Не смогу, — я сжал ее руку и из ее горла вырвалось рыдание. Я не хотел, чтобы она плакала. Не сейчас. Ей надо восстановиться.

— Он меня покинул. Взял ее с собой. Переехал в Мобайл, — сказала она хриплым шепотом.

Я потянулся и взял стакан воды и соломинку, которую медсестра принесла несколько минут назад. Она сказала, что моей маме это понадобится, когда она проснется.

— Вот мама, сделай маленький глоток. Я не хочу говорить о нем. Он ушел. Мы все здесь и никуда не собираемся.

Она послушно сделала маленький глоток воды и положила голову обратно на подушку.

— Я тебя люблю, — сказала она, глядя на меня печальными глазами.

— Я тоже тебя люблю. Ты нужна мне и Манде, мама. Ты не можешь попробовать оставить нас опять. Ты нужна нам.