Он сел за стол напротив нас и долго, пытливо вглядывался в наши лица. Пауза затягивалась.
— Да... — кисло протянул Филиппов, подведя итог своему явно неутешительному осмотру.
Мы с мадам переглянулись. Фрау Де Рока затараторила со скоростью пулемета. Она перечислила все неудобства, которые нам пришлось перенести во время путешествия, не забыла упомянуть отсутствие холодной воды и завтрака в гостинице, посетовала на неприветливую погоду. Она прямо обвинила Филиппова в пережитых неприятных минутах, напомнив о том, что мы всего лишь слабые женщины.
— Так почему же, — ее голос поднялся до драматических нот, — вы, как джентльмен, не можете дать нам хотя бы маленькую складскую партию вашей продукции?!
Она протянула к нему руки, словно главный инженер мог вложить в ее ладони эту маленькую партию со склада. Момент был в высшей степени эмоциональный. Господин Филиппов был потрясен.
— Мне надо посоветоваться с директором, — резко дернулся он в сторону двери.
Через двадцать минут в переговорную Филиппов ввел директора завода. Директор поздоровался, остановился напротив мадам и взглянул на Филиппова, как бы спрашивая: «Эта, что ли?» Филиппов кивнул. Директор протянул фрау Де Рока свою визитную карточку, пожал ей руку и пробасил:
— Я дал задание печатать контракт для вас.
— Ура! — Мадам была готова расцеловать стоящих перед ней мужчин. Филиппов благоразумно отошел на несколько шагов. Вечером он принес нам в гостиницу готовый подписанный контракт.
— Данке шён, — церемонно принял он из рук фрау Де Рока подписанный ею экземпляр.
Дождливым пасмурным утром заводская машина отвозила нас в аэропорт. Водитель гнал как сумасшедший.
— Мы же не кирпичи! — возмущалась мадам.
У обочины дороги стояли закутанные в целлофан тетеньки, продававшие виноград.
— Остановите, пожалуйста, — попросила я шофера. Притормозив у женщины, обставленной симпатичными корзиночками разных размеров, я не торгуясь купила одну с душистым сладким молдавским виноградом. Он благоухал почти на весь салон самолета, летевшего в Москву. Дождь хлестал и там, в небесах, наш лайнер раскачивало, и табличка «Пристегните ремни» горела все время.
— Вам сок, минеральную, вино? — вежливо осведомился стюард.
— Вино, — попросила фрау Де Рока.
В тот момент, когда рука стюарда протянула к сидевшей у окна мадам бокал вина, самолет тряхнуло, и рубиновая жидкость выплеснулась мне на юбку.
— Майн готт! — вскричала фрау. — Я вас сглазила! Она не успокаивалась весь полет, меняя разные салфетки, пытаясь оттереть пятно.
В Москве ярко светило солнце, началось бабье лето. Нас встречал улыбающийся и такой родной Сева.
— Ух ты, спасибо! — обрадовался он винограду. И, кивая на мою юбку, спросил: — Небось там все время вином угощали? Везуки! Ну, как там погода? — И, не дожидаясь моего ответа, добавил: — А у нас здесь — Африка!
ЛИСТОПАД
— Оля, накройте нам, пожалуйста, в беседке, — распорядился Лемке, обращаясь к горничной.
Оля сделала большие глаза. Шеф отошел, и она почему-то шепотом спросила:
— Беседка — это где?
Действительно, в нашем ультрасовременном офисном здании из стекла и бетона трудно было заподозрить наличие такого романтического места.
— Ты пойди узнай, где накрывать, — умоляла меня Оля, — а то сейчас заказчики придут, кофе попросят... Шуму будет — страсть!
Лемке задумчиво тасовал карты в компьютерном пасьянсе.
— Оля просила уточнить, — по-немецки обратилась я к нему, — где накрывать ленч. |