И – замерла в горестном изумлении.

На ней было криво накарябано: «Ремонт!»

Только теперь в глаза мне бросились заляпанные известкой окна и грязные потеки на цоколе. И только теперь послышалось из-за угла противное царапанье и шлепанье, как будто что-то сбрасывали с крыши или соскабливали со стен. А из-за двери, из-за цветных стекол, тоже порядочно заляпанных, раздавался монотонный строительный стук.

– Женщина-а-а! С дороги, я грю-у-у! – завопил кто-то в самое ухо, и две фигуры в строительных робах, балансируя ведрами, проплыли мимо, чуть было не сметя меня с пути, и скрылись за углом.

Бессильная ярость охватила меня. Зачем нужно было судьбе так глумиться надо мной?! Да еще и коверкать лучший день недели – среду!

Я по-прежнему стояла перед входом, будто ожидая какого-то чуда. Будто надеялась, что сейчас судьба спохватится и исправит ошибку!

Тем временем стук из-за двери участился, словно в нее теперь что есть силы колотили пластмассовым пеналом. Я всмотрелась: за стеклом рисовался неясный силуэт. Какой-то человек явно делал мне знаки, тыча пальцем влево. Прогонял прочь? Как будто нет. Приглашал войти с другой стороны? Но зачем я ему понадобилась? Неужели кто-то все-таки позвонил и предупредил о моем приходе?

Я неуверенно двинулась в указанном направлении. Заглянула за угол. С этой стороны действительно имелась маленькая дверь, и в данный момент рабочие вытаскивали из нее стремянку. Я подождала, пока они с этим справятся, стараясь не вслушиваться в разговор (от рабочей лексики нервы у меня сразу сдают), и вошла.

В полутьме сначала было ничего не разглядеть. Но постепенно впереди различились: узкий коридорчик; тупичок под лестницей, заваленный ведрами, банками из-под краски и какими-то палками; сама лестница, довольно просторная, с массивными перилами и ковровой дорожкой посередине; широкое свободное пространство вестибюля перед ней и маленький столик в углу. А от этого столика направлялся ко мне маленький человек, делавший знаки, и на ходу, любезно улыбаясь, говорил с загадочной развязностью:

– Заждались, заждались вас! Уже раза три в офис звонили!

Я удивленно разглядывала его.

– Вы же насчет контракта? Фирма «Люкс-дизайн»? – улыбаясь еще любезнее, осведомился он.

– Нет-нет, я насчет Союза писателей! – развеяла я его заблуждение.

Человечек заметно разочаровался: тут же убрал предназначенную не мне улыбку, отвернулся и пошел обратно к столу.

– Это разве не здесь? – сердито крикнула я ему в спину.

– Переехали они. Уже с месяц, – буркнул он с отвратительным равнодушием. И, отвернувшись, уставился на парадную дверь.

– Как... а куда? Куда они переехали? – растерянно допытывалась я.

Он вяло помотал головой.

– Может, хотя бы телефон... не знаете? Да что же это такое!

Но человек уже целиком погрузился в ожидание своего контракта. Опустив подбородок на локти, он созерцал мутные дверные стекла. Медитировал!

Я посмотрела ему в затылок. (Папа утверждает, что иногда мой взгляд способен оставить ожог, как химическое оружие.) Но этот тип, очевидно, имел кожу со свойствами бронежилета.

Кипя от злости, я направилась к выходу. Меня раздражала даже ковровая дорожка, когда-то, очевидно, красная, а ныне пестреющая мешочными проплешинами и известковыми узорами. И что за таинственные контракты, интересно, здесь заключаются? И кто это, интересно, посмел выселить писателей отсюда? И неужто НАВСЕГДА?

– Девушка! Женщина! Подождите... – Я остановилась. Человек, прервав свою медитацию, нехотя сообщил: – Там кто-то из них вроде наверх пошел, вон ключа нет! Поднимитесь тогда на второй, в сороковую... Да, скажите, у меня дежурство до трех! Скажите – дверь закрою, сами потом пускай выбираются.