И мысли плавно перетекли в сторону воспоминаний. Айрис вновь увидела себя совсем еще юной и в общем-то счастливой девушкой. Ее семья жила не слишком богато, и у Айрис были сестры, которые не очень-то с ней церемонились. И маленький братик, которого она очень любила. Но самое важное — Айрис могла быть собой, могла ходить, куда вздумается, и делать все, к чему лежало сердце. Она ведь любила рукоделие, покров на алтарь Двуединого, расшитый бисером, до сих пор украшает храм. И еще она умела читать. Но Рато все уничтожил, все растоптал. Такое впечатление, что ему просто нравилось давить всех вокруг себя. Как букашек.

Айрис не знала, долго ли шла. Порядочно исколов ноги, она невольно ойкала и шипела с каждым шагом. И постоянно проверяла направление. Хорошо еще, что здесь лес не был непроходимым и она просто петляла меж деревьев. Лунный свет едва сочился сквозь кроны, и этого было довольно. Айрис тихо радовалась тому, что полнолуние так удачно совпало с ее побегом.

…И вдруг она поняла, что не одна.

Ее охватило неясное ощущение опасности, и при этом в животе все скрутилось в тугой узел. Во рту моментально пересохло.

Айрис остановилась, чувствуя, как дрожат и подгибаются коленки.

Что-то… ходило рядом. Что-то страшное, чужое и… живое.

Хруст ветки.

Шелест прошлогодней листвы.

Айрис дернулась, пытаясь проследить взглядом за звуком. Как будто кто-то большой двигался за кустами, стремительно, целенаправлен но.

Волк? Рысь? Медведь? Кто?..

Она должна дойти. Должна во что бы то ни стало. Неужели Двуединый позволит умереть вот так, глупо, так и не увидев свое маленькое солнышко?

В груди заныло. И снова тело охватило сладковатой жутью, от которой руки и ноги делаются ватными.

— Эй, — громко сказала Айрис, в основном чтоб самой услышать собственный голос, зацепиться за него и не сойти с ума от ужаса.

В ближайших кустах затрещало так, словно там и в самом деле крутился медведь.

Айрис тяжело сглотнула.

И в следующий миг увидела.

Существо не было похоже ни на одного известного ей зверя. Огромное, на четырех мощных лапах. Морда вытянутая, клыки торчат такие, что понимаешь — этот зверь легко перекусывает кости. И весь покрыт чешуей, но не рыбьей, у этого зверя каждая чешуйка костяная, поблескивает в лунном свете как будто перламутр.

Айрис забыла, как дышать.

Тело сделалось неповоротливым, похожим на деревянную колоду, руки не поднять, с места не сойти.

И она подумала, что, должно быть, Двуединый та еще подлюка. Дать сбежать от Проклятых — и толкнуть навстречу ожившему кошмару.

«У него есть хвост», — отстраненно подумала Айрис.

Чудовище посмотрело на нее и двинулось вперед, сокращая расстояние. На клыках танцевали лунные блики, и чешуя, казалось, мягко светится во мраке. Айрис судорожно вздохнула, попятилась, споткнулась и упала навзничь.

Вот и все.

Сейчас эти огромные зубищи перекусят ее, как тростинку. И она уже никогда… И Мика не будет помнить, что у него была мама.

«Может, оно к лучшему?»

От чудовища пахло сладковатой свежестью, сыростью, водой. Айрис даже не нашла в себе сил зажмуриться, просто лежала и смотрела, как склоняется к ней гладкая, жемчужно-блестящая голова самого настоящего дракона.

Только ведь… драконы огромные и с крыльями. А этот… мелковат.

И она едва не рассмеялась. Ну надо же, тут бы по-хорошему молиться, а ее занимают такие глупости.

Ее затрясло, когда чудовище ткнулось носом в ключицу, когда дракон шумно втянул воздух, видимо, обнюхивая ее. Нос его был теплым.

— Пожалуйста… сделай это быстро, — пробормотала она, испытывая пронзительное сожаление о том, что у Мики не будет больше мамы.