Он смотрел на нее прямо, не пряча жесткого взгляда ореховых глаз. Леонора вдруг подумала, что, оставаясь с ней наедине, он перестал прятаться за маской светского льва. Это доверие отозвалось болью в сердце, но она твердо решила стоять на своем. Она не примет его жертву.

— Я уверена.

Теперь они стояли в молчании, глядя друг на друга. Девушка, удивляясь, поняла, что даже это молчание под его тяжелым взглядом не вызывает в ней чувства неловкости — настолько близки они стали.

И когда он спокойно отозвался: «Что ж, посмотрим», — она легко кивнула в ответ и они двинулись дальше.

Вдоволь налюбовавшись красотами природы, молодые люди вернулись к экипажу и поехали в чайную, которая была своего рода достопримечательностью Ричмонда.

— Я не была здесь бог знает сколько лет, — сказала Леонора, усаживаясь за столик у окна. — Подождите… Точно — с того времени как покинула институт.

После того как Тристан заказал чай с пирожными, девушка продолжала:

— Честно сказать, я никак не могу представить, каким вы были до службы в армии. Ведь вы, должно быть, выходили в свет?

— Практически нет. Я вступил в гвардию, как только мне исполнилось двадцать, почти сразу же после того, как закончил Оксфорд. Так поступали все мужчины моей семьи, и я не стал нарушать традицию.

— Но ведь вы посещали балы в том городе, где был расквартирован ваш полк?

Некоторое время лорд развлекал ее историями о приключениях бравого солдата, потом стал расспрашивать, каков был ее первый сезон. Леоноре было чем похвастаться — она произвела тогда большое впечатление и имела успех. Если Тристан и догадался, что ему предлагают несколько отредактированную версию, то ничем не выдал своего знания.

Затем они плавно перешли к обсуждению самых живописных представителей лондонскою высшего общества и немало поязвили на их счет.

Люди, сидевшие за соседним столиком, поднялись, собираясь уходить. Кто-то уронил стул. Леонора, словно очнувшись, огляделась вокруг. Большинство посетителей откровенно смотрели в их сторону. Матрона за соседним столиком кидала в их сторону испепеляющие взоры и явно торопилась увести дочерей.

— Идемте, девочки!

Две подчинились и засеменили к выходу. Но третья продолжала с интересом разглядывать парочку у окна, а потом громким шепотом спросила у матери:

— Леди Мотт уже знает, когда состоится свадьба?

Леонора смотрела им вслед, не веря своим ушам. Ее бросило в жар, потом в холод, и гнев заставил щеки побледнеть. Она уставилась на Трентема и даже не удивилась, не заметив в нем и капли раскаяния. Наоборот, он явно был вполне удовлетворен произведенным впечатлением.

— Вы просто негодяй! — Пальчики ее сжали чашку, и он быстро сказал:

— Я бы не советовал вам этого делать.

Он не поменял позу, но Леонора знала, как быстро может двигаться это массивное тело, и предпочла не искушать судьбу.

Тогда, то ли от гнева, который не находил выхода, то ли от обиды, что он обманул ее, Леонора почувствовала подступающую дурноту. Голова закружилась, и она срывающимся шепотом попросила:

— Уведите меня отсюда.

Девушка не помнила, как они покинули чайную, но, едва оказавшись на безопасном расстоянии от любопытных глаз, оттолкнула руку Тристана и пошла прочь, едва сдерживаясь, чтобы не устроить сцену. Хотелось всего сразу — ударить его, заплакать. И она только что посмеивалась над ним как над человеком, который не слишком уютно чувствовал себя в обществе! Но оказалось, что он очень грамотно расставил ловушку, а она попалась.