— Он вернется. — ощутила Уна мое состояние, — все будет хорошо.

— Фейри не лгут.

— Правильно. Они говорят то, во что верят. И я верю, что все будет хорошо.

Да, она говорила, что верит. А в глазах читалось, что исход будет другим.

Схватки постепенно усиливались. И я от них уже начала морщиться, а то и вскрикивать.

— Уна, надо делать кесарево, — простонала в перерыве между ними.

— Надо, моя Королева, мы сейчас делаем все, что смирить магию твоих детей.

— Что?

— Так сказал Король. Если магию усмирить, то защита ослабнет и можно будет сделать кесарево.

— Сколько сюрпризов, — я поморщилась от очередной схватки, — Уна, а можно как-то обезболить?

— Нет, — с самым несчастным видом ответила целительница, — Никак. Травы на вас не действуют из-за магии дочери, а магическое обезболивание не выходит. Магия вашего сына разрушает все попытки прикоснуться к вам. Видимо, тут же идет борьба за выживание после того, что вы пережили.

— Хаос, детки, — прошипела я, — ваша мама хочет выжить и вас вырастить. Дайте уже фейри сделать свое дело!

Увы, все оказалось бесполезным. Я уже в голос уговаривала детей послушать меня, хотя понимала, что это глупо. Сырая магия основана на инстинктах. И у младенцев, особенно в утробе, выражена слабо. У меня выдающийся случай, по словам Уны.

Благие пытались усмирить детей. Помогало, но буквально на пару минут, а затем все.

— Попробуйте все вместе, — предложила я и взвыла в голос.

Схватки уже шли серьезные. Где Доран? Уже три часа прошло!

Во время каждой схватки по моему организму прокатывалась волна магической энергии, калеча внутренние органы, разрывая мелкие сосуды и сжигая нервы. Только живучесть фейри позволяла не умереть. Хуже было то, что началась одышка и сердце начало сбоить. Уна и остальные целители каждый раз восстанавливали сердечный ритм и становилось легче, но я понимала, что так нельзя. Если сердце окончательно остановится, они его не заведут. Уна объяснила мне, что это будет означать окончательное магическое разрушение органа. Они не воскрешают, они могут лишь лечить.

Черт, как все запутано. Я уже находилась в каком-то тумане, состоящим из боли, страха и безумной надежды. Когда в один из моментов облегчения увидела входящего Дорана, то не выдержала и заревела в голос.

— Тише, тише, — он оказался рядом и наклонился вплотную, обхватывая мое лицо руками, — Аврора, я с тобой, видишь.

Я видела. Его взгляд. Оказывается, внутри можно тоже рыдать, внешне сохраняя спокойствие и уверенность.

— Ты — моя жизнь, — прошептал тот, которого я когда-то считала чудовищем, — поэтому ты не уйдешь. Я эгоист, поняла? Ты поняла меня?

— Да…

— Я не отпущу тебя.

Новая схватка, от которой я заорала в голос, ногтями вцепляясь в запястье Дорана. Тот и глазом не моргнул. Лишь прижался лбом к моему лбу, продолжая шептать.

И мне становилось легче, спокойнее. От его присутствия, голоса, тепла. Да, он делился теплом со мной, делая боль немного переносимее. И слова, произносимые шепотом, вселяли уверенность.

В какой-то момент стало не страшно, а просто спокойно. Доран продолжал смотреть на меня, обхватив мое лицо ладонями. И я тонула в его взгляде, отвлекаясь лишь на схватки. Странно, но и они словно отошли на задний план, как и все вокруг.

Странно ослабевшей рукой провела у него между бровями, прочертила линию скул и тоже улыбнулась.