— Смотри мне в глаза.

Его взгляд опять плавился темнотой, обжигал.

И снова едва слышный низкий стон, когда я провела языком по всей длине, осторожно обхватила губами. Слишком большой, едва заметно подрагивающий и невероятно нежный на ощупь, бархатистый.

Я слышала звуки, что издавал Король и понимала: он в моей власти.

От этого внутри странное ликование смешивалось с желанием. Не таким острым, а скорее тягучим, чуть ленивым.

Его пальцы, запутавшиеся в моих волосах.

Мои руки на его бедрах.

И протяжный низкий стон мужчины, полный удовольствия.

Я лишь бессильно легла прямо на траву. И спросила тихо:

— Почему так?

Мне все еще хотелось ощутить его внутри себя.

— Потому что давно мечтал попробовать твой рот, — проговорил Доран, устраиваясь рядом, — но как-то все не получалось. Ты в курсе, что он у тебя невероятно соблазнительный.

И потерлась щекой о его грудь, вдохнула мужской запах и едва слышно простонала.

— А как насчет обычного секса? Бешеного и на всех плоскостях?

Король молчал. Вдвойне странно. Я подняла на него взгляд и заметила, что и Доран разглядывает меня. Не как удовлетворенный мужчина, а скорее — как задумчивый правитель, столкнувшийся с бунтом в своей обители.

— Что случилось?

— Когда я усиливал Охоту душами, — проговорил Доран медленно, — то мне явилась Комина. Тише, тише, — он прижал меня, вздрогнувшую к себе, — все хорошо. Ну как хорошо, она показала мне будущее.

— И что там?

Тон его голоса мне не нравился. Не должен удовлетворенный мужчина так говорить.

Доран молчал, наверное, с минуту. Я не торопила его, водя пальцами по широкой груди, еще влажной от воды и секса.

Что же случилось?

Почему внутри растет тревога?

— Не думал, что скажу такое, — проговорил он, наконец, — но… тебе пока не стоит беременеть. Она показала мне будущее, в котором ты умираешь во время родов. И это страшно, Аврора. Я понял, что чувствует человек, который впервые не в силах сделать что-то. Несмотря на огромную власть и силу.

Я молчала, так как дар речи куда-то пропал.

— Фейри не умирают от родов, — продолжал Доран, прижимая меня к себе так, что едва не трещали ребра, — рожают тяжело, но всегда это заканчивается благополучно. А тут… я не понимаю, что произошло. Но потерять тебя не могу и не хочу.

— Кесарево, — мой голос прозвучал писком.

— Что?

— Если человек не может родить, ему делают кесарево: разрезают живот и достают ребенка. Это если грубо описывать.

— В любом случае, Аврора, пока мы не поймем, как избежать твоей смерти, тебе не стоит беременеть. Не верю, что говорю но, возможно, придется пользоваться человеческими защитными средствами.

И вот тут я расхохоталась. Истерично и с выступившими слезами. Хохотала и хохотала, понимая, что не могу остановиться. Пока смех не перешел в икание.

— До… Доран, — проговорила, понимая, что большей трагикомедии сложно придумать, — Ты… ты отличный Король. Который действительно готов признавать свою вину и решать проблем разными способами.

Я перевела дыхание. Так, спокойно, хватит смеяться.

— Только вот…

Опять смех, с ресниц сорвались мелкие капли.

— Только вот я беременна, мой Король.

И тишина. В которой я смотрела как лицо Дорана меняется прямо на глазах. Сколько там всего промелькнуло! Он сел, продолжая смотреть на меня одновременно недоверчивым и почему-то сердитым взглядом.