В. Н. Афанасьеву

5 - 6 декабря 1877 г. Харьков

Послезавтра утром я уезжаю в Питер, без денег, больной, но все-таки еду. Очень уж захотелось Питера. Предвижу в нем немало для себя затруднений. Хотя литературная работа теперь для меня вполне обеспечена, но вот загвоздка: в 55 (кажется) Л "Летучего военного листка" есть приказ, воспрещающий "военнослужащим" всякое литераторство. Но я буду писать, пока не посадят. К январской книжке, думаю, поспею написать новенькое...

Неизвестному 24)

Конец декабря 1877 г. - начало февраля 1878 г. Петербург

Жильцы дома полковника Дементьева (по Английскому проспекту д. Л 5) не могли не обратить внимания на проживающую у полковника Д., в качестве прислуги, девушку Екатерину. Девушка эта восемнадцати или двадцати лет, одета в донельзя старое и неопрятное платье, с забитым и запуганным выражением лица, никогда не выходит даже на улицу, а постоянно находится при своих хозяевах, полковнике Д., 74 лет, и его жене, тоже преклонного возраста. Обращение их с Екатериною возмутительно; жильцы, живущие в одном коридоре с хозяевами, имели возможность убедиться, что когда с наступлением ночи у хозяев запирается дверь, то за запертою дверью начинается истязание несчастной девушки камышовой тростью. Нередко, после 9 часов вечера, до глубокой ночи ее заставляют мыть белье в холодном коридоре, где мерзнет вода, притом запирают, отделяя ее от своей квартиры и не давая ей возможности уйти.

Всеми силами стараются они сделать для своей жертвы невозможным какое бы то ни было сношение с людьми, для чего не выпускают ее из квартиры никуда; даже за провизией ходит дворник. Жалования Екатерине, по словам самих хозяев, не полагается никакого; и (она) за свою непосильную работу, сопровождаемую почти ежедневными побоями, довольствуется только самой скудной пищей и грязным тряпьем вместо одежды. Такая мучительная жизнь довела несчастную девушку до одурения; она плачет по целым дням; не подходит к людям и не разговаривает ни с кем, опасаясь побоев со стороны своих хозяев. Из нескольких слов ее, однако, можно заключить, что она решилась не переносить дальше такого положения, а каким-либо способом покончить с мучительною жизнью.

Вообще поведение стариков Дементьевых относительно этой несчастной девушки является загадочным и странным, на что вашему высокопревосходительству без сомнения будет угодно обратить внимание.

Все изложенное может быть подтверждено жильцами второго этажа дома Дементьевых.

В. Н. Афанасьеву

17 - 20 января 1878 г. Петербург

Литературные мои дела находятся в блестящем положении, если брать "потенциал". Только пиши, а брать везде будут. В некоторые журналы ("Слово", "Пчела") я приглашен самими редакциями. Но печататься теперь я буду только в крайнем случае. Пишу, правда, я довольно много, но все это для меня этюды и этюды; выставлять же их я не желаю, хотя уверен, что они шли бы не без успеха. Буду печатать столько, чтобы только просуществовать...

Е. С. Гаршиной

Около 10 февраля 1878 г. Петербург

...По поводу вашего мнения о том, что мне не следует молчать, чтобы публика не забыла, скажу вам, что, если я стою того, чтобы меня не забыли, то если и забудут, то тотчас же вспомнят при первом моем появлении. Если же нет, то тогда зачем же и подогревать сочувствие публики?..

И. Н. Крамскому 25)

14 февраля 1878 г. Петербург

Милостивый государь Иван Николаевич!

Беру на себя смелость обратиться к вам с покорнейшею просьбою. Я уверен в правоте моего мнения, и для себя вовсе не стал бы беспокоить вас, но мне хотелось бы получить разъяснение от вас самих, для того чтобы вывести других из заблуждения. Дело идет о моменте, изображаемом вашею картиною "Христос в пустыне". Утро ли это 41-го дня, когда Христос уже вполне решился и готов идти на страдание и смерть, или та минута, когда "прииде к нему бес", как выражаются мои оппоненты.