— А кабы кто не увидал огня-то…

— Ну, кому его видеть… Праздник на дворе, все по своим углам сидят. Да и нам погреться бы надо, а то вот как студено… Одежонка-то дыра на дыре.

— И то студено… — согласился Рукобитов, почувствовавший холод только теперь.

Чтобы со стороны не было видно огня, мужики выкопали в снегу глубокую яму и на самом дне устроили небольшой костер. Из снега же была устроена стенка — защитка от ветра. Кроме того, Яков кругом ямы натыкал хворосту.

— Оно куда способнее за ветром-то посидеть, — говорил он, протягивая над огнем окоченевшие руки. — А который человек захолодает, так ничего он не стоит…

Они разговаривали вполголоса, точно боялись кого разбудить. Время от времени Рукобитов подбегал к дудке и прислушивался, что там делается. Прошло, по крайней мере, полчаса, пока веревка на вороте не дрогнула, а из дудки донесся детский голос:

— Подымай!..

Первая корзина принесла немного. Кварц был хороший для золотоносной жилы: ноздреватый и ржавый от железных окислов, но видимого золота не оказалось.

— Жила разрушистая, — заметил Яков. — Легко ее Михалке добывать…

— Пуда с три наберется кварцу… — соображал вслух Рукобитов, опоражнивая корзину.

Вторая корзина тоже не принесла ничего особенного, и Яков, сидя около огонька, только почесывал в затылке. Эх, напрасно давеча глупое слово сорвалось насчет золота.

Добытый кварц они уносили в кусты и заваливали снегом. Мало ли что может случиться!.. Тот же штейгер Ермишка, чтобы выслужиться, с пьяных глаз начальство подведет. Ему, оголтелому, все равно…

Мужикам было совестно, что они наверху сидят без дела, а Михалко работает один за всех.

Когда поднимали пятую корзину, Михалко что-то кричал со дна дудки, но разобрать ничего было нельзя. Разбирая корзину, Яков вдруг ахнул. Схватив кусок кварца фунта в два, он подбежал к огню и с жадностью принялся его рассматривать. Рукобитов подошел, посмотрел на кварц и проговорил:

— Вот так штука…

— Да-а… Точно плюнуто золотом-то в кварц. Ах ты, братец ты мой…

Взвесив камень на руке, он прибавил:

— Золотника с два золота будет… Потапыч на худой конец целковых пять отвалит.

— Держи карман шире… Отвалит! Не таковский он человек. Ну, как-никак, а Михалко нам розговенье добыл…

Работа шла уже часа три, и по-настоящему следовало бы идти домой. Но мужиков охватила жадность. В жилах золото часто попадается так называемыми гнездами, и, очевидно, Михалко попал на такое гнездо, и его следует выбрать до конца.

— Михалко, постарайся! — кричал Яков, спуская в дудку пустую корзинку, — Бог счастье послал…

Не успели еще спустить корзину, как Яков вдруг насторожился. Он расслышал, как где-то тявкнула собака.

— Слышал? — шепотом спрашивал он Рукобитова.

Лай повторился.

— Это Ермишка… — решил Яков. — Ах, напасть какая! Это его собачонка Куфта тявкает. Он ее выучил по следу нашего брата — хищников — разыскивать… Да не идол ли!..

Лай приближался. Куфта вела по следу прямо к дудке.

— Руби канат! — командовал Рукобитов, засыпая огонь снегом. Канат был обрублен и упал на дно дудки, Рукобитов наклонился над ее отверстием и крикнул:

— Михалко, начальство накрыло!.. Не подавай голосу… А потом мы тебя вызволим. Погаси огонь.

— Ладно, — ответил детский голос из-под земли.