Двое дружбанов Зяблика было бросились на помощь своему товарищу, вытаскивая на ходу складные ножики. Но Борис Дмитриевич с места не сдвинулся.

Тягаться в реальной уличной драке с ребятами, превосходившими его в комплекции примерно вдвое, не было никакого смысла — проиграет.

Движение.

В руке Бориса Дмитриевича появляется шило, перекочевавшие из дедовского ящика с инструментами. Вряд ли двух молодцев спугнет такая ковыряла в руках, но Борис Дмитриевич хватает за шкирку Зяблика и подносит шило к его шее.

— Продырявлю, — холодно предупреждает он.

Кореша останавливаются, медленно и с опаской поднимают руки. Хрен его на самом деле знает, что у этого мелкого в голове. Зяблик уже в себя пришёл и чувствует на своей шее шило, моргает.

— Готов говорить?

— Пошёл ты, козел.

— Зяблик мне терять нечего, я дурак, с жёлтой карточкой.

Двое корешей мнутся, не знают как реагировать на происходящее.

— Убери шило по хорошему, — рычит Зяблик.

— Если ты пообещаешь меня выслушать — тогда уберу.

Зяблик промолчал, со свистом вдыхая и выдыхая воздух через раздутые ноздри.

— Пошёл ты, — стиснув зубы выдавливает.

— Твой выбор, — с полным безразличием в голосе ответил Борис Дмитриевич.

Ну и вдавил сильнее шило в шею соперника. Не так, чтобы отверстие в его теле проковырять, но так чтобы почувствовал — Сивый шутить не собирается. Острие шила вонзилось в шею, натянуло кожу.

«Упс», — Борис Дмитриевич увидел как стекла первая капля крови по шее Зяблика.

— Выслушаю… отпусти! — заверещал тот.

— Слово пацана даёшь? — Борис Дмитриевич не спешил отпускать.

— Даю! Слово пацана. Шило только от шеи убери!

— Поднимайся, побазарим.

Сивый убрал шило, делая шаг назад и протягивая руку Зяблику, сидевшему на пятой точке на асфальте. Пацан тяжело дышал, покраснел весь, ладонью правой руки размазал по шее выступившую каплю крови и посмотрел на Бориса Дмитриевича с такой ненавистью, что очевидно стало — на куски готов разорвать.

— Ты слово пацана дал, — напомнил Сивый.

Надо отдать должное Зяблику, слово он нарушать не стал. Раздраженно сплюнул, принимаясь на ноги, правда без помощи Бориса Дмитриевича, выходит зря руку протягивал.

«Ну хорошо хоть смекнул сразу».

— Я в отличие от тебя слова не нарушаю, — прошипел Зяблик, пристально глядя в глаза Сивому.

— Ты о чем?

— О том, что если сказал, что к бабе не буду лезть, то не лезу, а ты фуфломет. Слово своё нарушаешь.

Сивый удивился — неожиданно выходит.

«Оказывается прежний хозяин тела слова Зяблику давал, к бондарихе не лезть… нехорошо так получается, если действительно слова дал и теперь я его нарушаю».

Однако отвечать за обещания прежнего владельца тела, Борис Дмитриевич не мог по определению. Как можно выполнять или не выполнять обещания, о которых ты ни сном, ни духом? В том то и дело, что никак.

— Я и не лезу, я с Ленкой встречаюсь, — Сивый попытался выкрутиться, иначе как получается — внатуре фуфломет.

— Внатуре? — удивленно переспросил Зяблик.

— Да, мы с Семейкой время вместе проводим, — подтвердил Борис Дмитриевич. — Твоя Машка мне не нужна.

— Не знал, я думал ты к моей Машке под юбку лезешь… Ладно чего ты хотел?! Выкладывай!

— Есть у меня к вам интересное деловое предложение, пацаны.

Троица переглянулась.