Двое людей, которых в эту минуту жгло безумное желание воссоединиться с ней, увидали, как перед последним шагом она обернулась к человеку, стоявшему позади нее и поддерживавшему ее все это время, и грустно посмотрела на него, а он наклонился и с бесконечной нежностью поцеловал ее в губы. Гийом и Пьер тотчас узнали его: это был Габриэль. Тот самый, который послужил первопричиной ее смерти, так как именно из-за того чтобы его разыскать, она захотела в тот вечер, когда похищали маленького короля, вернуться. Аннеброн закрыл глаза, и Гийом услышал, как он застонал…

– Из-за него она оставила меня!.. Она любила его, а я… я ничего для нее не значил…

Пораженный, Гийом крепко обнял его, чтобы заглушить его рыдания:

– Успокойся, прошу тебя! Успокойся, бедный мой друг!

При этом он продолжал следить взглядом за своей женой, которая неотвратимо приближалась к чудовищному механизму. Он видел, как она поднялась по лестнице, но в тот момент, когда она показалась на высоких подмостках, вдруг раздался визгливый женский голос, дьявольский голос:

– Я же говорила тебе, что заставлю тебя плакать кровавыми слезами, Агнес Тремэн!

Гийом Тремэн был потрясен. Одна из вязальщиц выпрямилась, потрясая в воздухе спицами, как кинжалом. Это была Адель Амель, упивающаяся своей местью со злобным злорадством.

Стоя на возвышении между небом и гильотиной, Агнес бросила на несчастную взгляд, полный презрения, и пожала плечами. Подручные палача схватили ее за руки. Через мгновение все было кончено. И вслед за ней Габриэль буквально бросился на плаху, чтобы скорей воссоединиться с той единственной женщиной, которую он любил…

После завершения казни Гийом хотел броситься вслед за Адель, но ему удалось только издалека ее увидеть. Толпа, эта страшная толпа, которая не позволила им двинуться с места до самого конца гнусного спектакля, теперь поглотила и ее, она исчезла в этой гнусной пасти, как в пасти ада…

– Мы найдем ее, – заверил Аннеброн, который тоже выжидал. – Я уверяю тебя, мы ее обязательно найдем!

Через день после этих кошмарных событий Гийом и Пьер покинули Париж. По возвращении в Тринадцать Ветров Тремэн объявил траур во всем доме. В церкви Ла Пернель священник, один из тех, кто прятался в Дюресю, отслужил ночную мессу. На ней присутствовали кое-кто из Варанвиля, а также некоторые смелые люди, пришедшие из Сен-Васта…

При свете дня и на глазах у всех Гийом поджег своими руками дом в Ридовиле, который когда-то был подарен им семье Амель, так же он поступил и с домом на солончаке, где они провели свое детство. И все это в ожидании того часа, когда ему удастся добраться до Адель…

Майская ночь, наполненная весенним очарованием, окутала своим темным пологом синюю глубину спокойного моря и изрезанный край прибрежных скал. А также маленькую бухту, где на безлюдном пляже вечерняя волна лизала мягкий песок. На правой стороне ее, под защитой скалы стояла лодка со сложенными пока еще парусами, носом в сторону открытого моря…

Это была одна из тех лодок, которые были закуплены мадам Аткинс и рассеяны по всему побережью, чтобы вывезти из Франции сына Марии-Антуанетты. Обшивка лодки была темного цвета, но паруса и оснастка имели отличительные знаки английских островов…

На дороге, спускающейся из долины к песчаному берегу, показались два человека. Один из них шел, опираясь на палку, впрочем, достаточно твердым шагом. Немного впереди них, крепко держа друг друга за руки, шли двое детей, оба одетые в черное, – мальчик девяти лет и девочка лет семи. Они шли прямо по направлению к лодке, не оборачиваясь и смотря друг другу в глаза.