Почти бегом направляясь к боту (десять минут спокойным шагом и семь – если вот так вот), Соломин набрал код на внутреннем коммуникаторе станции (красивая такая игрушка для внутренней связи, выдаваемая особо значимым гостям) и вызвал дона Мигеля.

– Капитан? – голос мафиози был несколько удивленным. – Чем я могу быть вам полезен?

– Вы мне – ничем, а вот я вам – очень и очень. Собирайте манатки и сваливайте – на нас идет военный флот, и я не знаю, чьи это корабли. Будут здесь примерно через полчаса. Похоже, кто-то, не будем гадать кто, приволок на хвосте проблему.

К чести дона Мигеля, соображал он быстро.

– Благодарю вас, капитан. Удачи.

– И вам тоже, дон Мигель. Удача нам всем понадобится, – ответил Соломин, отключаясь.

Бот встретил их знакомым перемигиванием швартовочных огней. Аппарель была опущена и готова к приему людей на борт и, поднимаясь по ней, Соломин ощутил под ногами знакомое подрагивание. Это значило, что двигатели бота работают на холостом ходу и старт возможен сразу после того, как закроются люки. Собственно, так с самого начала и задумывалось – экипаж держал судно готовым к немедленному взлету на случай неожиданностей на переговорах. Ну что же, вот она, неожиданность – вляпались, похоже, по самое «не могу». Однако пока что ситуация критической не была – корабли вероятного противника находились довольно далеко и двигались медленно – вероятно, чтобы случайно не сбить тонкие настройки маскировочного поля и случайно себя не выдать. Вполне правильная тактика, если не знать, что ты уже обнаружен, а на неизвестных кораблях об этом, похоже, даже пока не подозревали. Соломин и сам поступил бы на их месте точно так же – подошел бы незамеченным на дистанцию уверенного поражения средним калибром, а может быть, и вообще на пистолетный выстрел, а потом – здоровеньки булы, братцы, цэ ж я, песец…

Десантники с грохотом промчались по трапу. Боевые роботы расположились по сторонам, прикрывая посадку от всевозможных неожиданностей, и сейчас настороженно и бдительно поводили стволами тяжелых станковых бластеров. Мало ли, вдруг у кого-то появится мысль задержать русских? Зачем вводить людей в соблазн? Даже пленные, очевидно, сообразив, что лучше не дергаться, почти не замедляли движения группы, хотя кое-кто из них, особенно те, что постарше, дышали тяжело, с хрипами. Ну и пес с ними, на борту оклемаются.

Роботы поднялись на борт последними – разбрасываться техникой Соломин не собирался и предпочел задержаться, считая минутную заминку некритичной. Боевые машины еще вставали в специально для них выделенные ниши, а аппарель уже поднималась, люки с лязгом захлопывались. Вот здесь произошла еще одна заминка.

– Командир, – пилот, вцепившийся в штурвал побелевшими от напряжения пальцами, обернулся в кресле. – Внешние шлюзы не открываются.

Действительно, никто не озаботился открыть шлюз, отделяющий внутренний причал от космоса. Все правильно – дон Мигель наверняка уже отдал приказ об эвакуации, а значит, сейчас на станции суета и неразбериха. До шлюзов никому нет дела. Черт! Вот и проявляй после этого человеколюбие, предупреждай кого попало об опасности.

– Выбивай их к чертовой матери!

– Как?

– Каком кверху! У тебя орудия для чего?

Не задавая больше глупых вопросов, пилот нажал гашетку. Полыхнуло – воздух, оказавшийся на пути заряда, мгновенно сгорел, а следом за ним вышибло и шлюзы. Ударная волна ощутимо тряхнула бот, но броня тяжелой боевой машины была рассчитана и не на такое. Заработал на малом ходу двигатель, и бот не торопясь выполз на свободу через зияющий пролом.

Наверное, со стороны это выглядело эффектно – борт станции вспучивается, раскрывается, как лепестки цветка, потом изнутри вырывается фонтан огня и осколков, все это подсвечивается облаком светящегося ионизированного газа, а следом за ними сквозь всю эту красоту неторопливо, даже как-то величественно выползает тупоносая черная туша бота.