«Неужто влюбился, старый склирс? — мелькнуло у меня в голове, и, рассмеявшись этой мысли, я дернул за поводья, объезжая занесенный снегом валун. — Глупости. Она ему во внучки годится. Хотя не скрою, красотой ее Создатель не обделил. Тут и дряхлый старец оживет».

— Ох и красивая чертовка! — прогудел у меня над ухом незаметно подъехавший Рикар. — А ведь молоденькая совсем, еще и не расцвела.

«Он что, мысли читает? Опаньки! Похоже, я угадал. Влюбился-таки!»

Неожиданное открытие так рассмешило меня, что я до крови закусил губу, только бы не заржать во весь голос — обижать почти родного мне здоровяка я никак не хотел. Из глубин памяти выплыло изречение — любви все возрасты покорны. Вот и здоровяк не устоял перед этим недугом.

Собрав все силы и состроив серьезную мину, я кивнул и сквозь зубы выдавил:

— Угу. Очень.

— А ведь самый возраст для замужества! Что скажете, господин? — продолжал свое здоровяк, ничуть не смущаясь, отмечая мою немногословность.

— Точно, — согласился я и поспешно отвернулся в сторону, чтобы скрыть расползающуюся на лице улыбку.

— И ведь, что самое удивительное, так ведь и по титулу подходит. Ну не странно ли? И священник под боком все одно без дела сидит…

— Ага, — машинально кивнул я, и тут до меня дошло. — Что?! Что ты сказал?!

— По титулу подходит, говорю, — благостно повторил здоровяк. — Не странно ли?

— Рикар!

— А что Рикар? — деланно удивился здоровяк, разведя руками. — Я дело говорю.

— Дело?! Да ты никак женить меня вздумал?! Даже о священнике позаботился! — взорвался было я, но, заметив удивленный взгляд Али, осекся и продолжил почти шепотом: — Спятил?!

— Господин, о вас же забочусь, — несказанно обиделся Рикар. — Ладно я, пень замшелый, свое уже отгулял. А вы?

— А что я?

— Раньше каждый подол задрать норовили, а в последнее время на женщин и не смотрите вовсе! — выложил Рикар свой главный козырь. — А без ентого дела никак нельзя — такая тоска подступает, что и до удавки недалеко. Уж я-то знаю! Достаточно на гарнизонах насиделся!

— Ты по себе не суди! — огрызнулся я, лихорадочно прикидывая, доносятся ли звуки нашей «семейной» перепалки до баронессы. Надеялся, что нет, иначе позора не оберешься. — У меня с этим проблем не бывало.

— Господин, может, после той охоты окаянной случилось что? — не отставал здоровяк. — Ну… с этим самым? Вы же мне как родной, уж не таитесь от меня — я и травки особые знаю, ежели что. Вмиг заварю настойчик.

— Себе завари! Рикар, нормально у меня все! Не понимаешь?

— Ежели я чего и не понимаю, господин, — ворчливо ответил здоровяк, — так это когда молодой парень на девок не заглядывается! О вас же забочусь! С утра до ночи по хозяйству носитесь, дела решаете… Сгорите вы так, господин. Отвлекаться надо!

— Ох… — простонал я. — Рикар, твою ж так… Слушай! Последний раз говорю — нормально у меня все с этим делом! Самому-то когда последний раз молодка постель стелила?

— Ну, молодка, аль не молодка, а случается, — с достоинством прогудел Рикар, поглаживая бороду.