— Уля, это к тебе.

Ульяна вышла в прихожую и буквально споткнулась о светящийся ледяной голубизной взгляд молодого человека, того самого, что приснился ей в недавнем сне! Взгляд этот выразил многое, в том числе терпение, необидную иронию и взыскательную оценку, и Уля почему‑то вспыхнула, вдруг сообразив, что оценка не столь положительна, сколько было ее мнение о себе. Матвей же, со своей стороны (это был он) ждущий встречи с понятным нетерпением и волнением, вдруг успокоился (что отразилось во взгляде и было воспринято девушкой). Перед ним стояла Уля Митина, Посвященная I ступени Внутреннего Круга, еще не ставшая авешей Светлены и не получившая от нее отпечатка внутреннего света, тех черт личности и магического влечения, которые были свойственны спутнице инфарха — его второму по сути. Девушка была, бесспорно, красива, однако перестала волновать Соболева, как в прошлые времена.

— Добрый вечер, — поклонился Матвей, проницательно глядя в глаза Ульяны.

— Я Матвей Соболев, де‑факто — Посвященный II ступени Внутреннего Круга, де‑юре — еще только ученик на Пути в Круг.

Изумление, проступившее в глазах девушки, было Столь красноречивым и естественным, что Матвей невольно улыбнулся, отчего его лицо словно засветилось изнутри.

— Я знаю вас уже два года, а также ваших друзей: Ивана Терентьевича Парамонова и Вахида Тожиевича Самандара. Но об этом мы еще поговорим, если вы меня, конечно, впустите. Или вы собрались куда‑то? Уж не на встречу ли с Иваном Терентьевичем?

Ульяна, пораженная проницательностью гостя, только кивнула.

— Отлично. Тогда я с вами. Позволите?

Ульяна снова кивнула, потом рассердилась на свою заторможенность, покраснела, оценив красноречивый взгляд Соболева, брошенный на ее ноги, — одета она была в стиле ose — в мини‑юбку с цветами, с глубокими «сексуальными» разрезами по бокам, и в блузку с вышивкой, подчеркивающую форму высокой груди, — позвала хозяйку:

— Теть Ань, мы ушли.

— А с Богом, мои дорогие, — проговорила Анна Павловна, просеменив из кухни в прихожую. — Возвращайтесь в любое время, вкусным чаем напою, с чабрецом и шиповником.

Во дворе на молодую пару обратили внимание сидящие у детской площадки пожилые женщины и старушки, и Ульяна с улыбкой кивнула на них, вдруг приходя в хорошее настроение:

— Будет о чем посудачить. Ко мне часто однокурсники забегают, Иван Терентьевич заходит, да Саман‑дар изредка приезжает, а теперь вы появились.

— Меня они не запомнят, — серьезно ответил Матвей, усаживая спутницу в салон «Таврии». — Я умею отводить глаза.

Вскоре они вышли из машины у кафе «Салтыков‑Щедрин» на улице Воропаева, где ждал Ульяну Иван Терентьевич Парамонов, известный психотерапевт и целитель, Посвященный I ступени Внутреннего Круга, проживший на свете больше девяноста лет, но выглядевший всего на сорок пять Впрочем, Ульяна Митина тоже имела далеко не девичий возраст — тридцать четыре года, однако выглядела восемнадцатилетней студенткой.

Мужчины некоторое время рассматривали друг друга, представленные девушкой, затем Парамонов первым подал руку, как бы демонстрируя доверие и отсутствие дурных намерений. Он пробовал пробить псиблок Соболева, прощупать его мысли и повлиять на настроение, но усилия его не увенчались успехом. К тому же ему внезапно показалось, что он действительно знает этого поджарого, высокого, голубоглазого, ощутимо сильного человека давно, еще до появления его во сне.

— Уля, вы рассказали ему сон?

— Не успела, — виновато оглянулась на Парамонова Ульяна.

— Прошлой ночью мы с ней одновременно видели один и тот же сон. — Иван Терентьевич пропустил девушку вперед, и они вошли в кафе.