Большинство тем «Психологии сознания» — и само название курса — были далеки от общепринятой карты психологии тех времен. Неудивительно, что Дэну не предложили остаться на факультете после окончания семестра. Но к тому моменту мы уже написали несколько статей и проводили совместные исследования. Ричи был счастлив от осознания, что он на собственном исследовательском пути, и хотел двигаться дальше.

Начиная с пребывания на Шри-Ланке и в течение семестра, во время которого Дэн вел курс по психологии сознания, мы работали над первым черновиком нашей статьи, создавая прецедент для коллег-психологов по изучению измененных черт. В своей первой статье Дэн был вынужден использовать слабые аргументы, скудные выводы исследований и множество догадок. Теперь же у нас был шаблон пути к измененным чертам, алгоритм внутренней трансформации. Мы ломали голову над тем, как связать эту карту с немногочисленными данными, которые на тот момент предлагала наука.

В Кембридже мы долго обсуждали это, обычно на Гарвард-сквер. В те годы мы были вегетарианцами и налегали на карамельное мороженое в кафе Bailey’s на Бреттл-стрит. Там мы работали над тем, что впоследствии стало статьей в научном журнале, — объединяли крошечные элементы необходимых данных, которые смогли найти для поддержки нашего первого заявления о невероятно позитивных измененных чертах.

Мы назвали статью «Роль внимания в медитации и гипнозе. Психобиологический взгляд на трансформации сознания». Главная фраза — «трансформации сознания»: так мы тогда называли измененные черты, которые считали «психобиологической» (сегодня мы сказали бы «нейронной») переменой. Мы утверждали, что гипноз оказывает воздействие главным образом на состояние, а не на черты, как это делает медитация.

В те времена интерес вызывали не черты, а скорее измененные состояния, независимо от способов их провоцирования, будь то психоделики или медитация. Но, как мы обсуждали в Bailey’s, «когда эйфория проходит, ты по-прежнему тот же придурок, что и раньше». В последующей статье для научного журнала эта идея была озвучена куда более формальным образом.

Мы обратились к привычной для того времени неразберихе в том, как медитация может изменить нас. Некоторые люди концентрируются на удивительных состояниях, достигнутых во время медитации, в частности во время долгих ретритов. При этом после окончания медитации они практически не замечают, что эти состояния становятся устойчивыми переменами к лучшему в качествах бытия. Высокая оценка лишь достигнутых высот упускает главную цель практики: ежедневно изменять себя на постоянной основе.

Ранее мы убедились в этом, после того как нам выпала возможность поговорить с Далай-ламой о состояниях медитации и соответствующих им состояниях мозга, которые один опытный мастер продемонстрировал в лаборатории Ричи. Когда тот выполнял определенные виды медитации, например сосредоточение или визуализацию, снимки мозга показывали разную картину для каждого медитативного измененного состояния.

«Это очень хорошо, — сказал Далай-лама. — Ему удалось проявить некоторые признаки способностей йогинов». Под этим он имел в виду интенсивную медитацию на протяжении месяцев или лет, которой занимаются йогины в гималайских пещерах, в противоположность банальной фитнес-йоге, пользующейся большой популярностью в современном мире.

Но затем он добавил: «Настоящий признак мастерства заключается в том, что медитирующий дисциплинирует ум, освободив его от негативных эмоций».

Это правило оставалось неизменным еще до появления «Висуддхимагги»: неважно, каких высот ты достигнешь, — важно, кем ты станешь.