— Знаешь, — говорит она, — когда ты был маленький, ты все время читал мои мысли. Мы с тобой ехали в машине, и стоило мне о чем-то подумать, ты вдруг ни с того ни с сего начинал об этом говорить.

Так было. Бонни точно это знает. И раз она об этом помнит, значит, это время не потеряно. Эти годы были и есть. Их жизни текли вместе. Этот человек зародился внутри нее. Никого не может быть ближе. Бонни сосредотачивается на дороге — во-первых, чтобы не попасть в аварию, а во-вторых, чтобы не грузить Дэнни своими эмоциями.

— А сколько мне тогда было? — спрашивает Дэнни.

— Лет семь-восемь, может, чуть больше.

— Какие же мысли я читал? — спрашивает Дэнни. — Что именно я выбирал?

Бонни задумывается.

— Вот как глупо — не могу вспомнить.

— Здорово… — говорит Дэнни.

— А знаешь, что я помню? Я помню, мне было стыдно перед этой собакой, потому что я разозлилась на вашего папу за то, что он купил этого явно психического щенка из торгового центра. Будто он купил его специально, чтобы меня разозлить. А когда пес убежал, и вы так огорчились…

— Папе нравилось тебя злить, — говорит Дэнни.

— Правда? — говорит Бонни.

И почему она считала, что у нее паранойя, ведь даже ребенку это было понятно!

— Я помню собаку, — говорит Макс.

— Откуда тебе помнить? Ты тогда и не родился еще, — говорит Дэнни.

— Я тогда уже родился, кретин, — говорит Макс.

— Заткнись! — говорит Дэнни.

— Я тогда родился или нет? — спрашивает Макс.

— Конечно, родился, — отвечает Бонни.

— Я тоже думал об этой собаке, — говорит Макс.

— А вот это правда странно, — говорит Дэнни.

— Почему? — отвечает Бонни. — Мы же одна семья. Сколько всего вместе пережили. Естественно, что мы думаем об одном и том же.

Но даже Макс не хочет думать о том же, о чем и мама.

— Ну хорошо, — говорит Бонни. — Вот как получается. Пес был последним, кто убежал. Тогда. Сначала пес, а теперь — Винсент.

Отец в счет не идет. Они заранее знали, что он уходит, хотя это было как медленная смерть, а она когда наконец приходит — это все равно потрясение.

— Только знаете что, — говорит Бонни, — по-моему, не совсем справедливо сравнивать Винсента с собакой, которую воспитали так, что она не умела сосуществовать с людьми.

По ночам Бонни лежит и прислушивается, не идет ли Винсент, но она не хочет, чтобы они об этом знали. Она хочет задать сыновьям только один вопрос: они верят, что он вернется?

— Можешь высадить нас здесь, — говорит Дэнни.

— До школы еще два квартала, — говорит Бонни.

— Все нормально, — говорит Дэнни. — Высади здесь. Мы сами дойдем.

Мальчишки выскакивают из машины.

— Скоро увидимся, целую вас, — говорит она.

— Увидимся, — отвечает Дэнни.

— Удачи! — говорит Макс.

— Только дебилы говорят «удачи», — говорит Дэнни.

— А ты как говоришь? — спрашивает Макс.

— Чтоб ты ногу сломала!

— Тогда — чтоб ты ногу сломала, — говорит Макс Бонни.