Так почему же Бонни хочется защитить Винсента, почему она за него волнуется? Потому что сегодня — смотрины под видом ужина. Все, и она в том числе, смотрят, как он поведет себя в приличном обществе, могут ли они доверить ему выступить на благотворительном ужине, не начнет ли он вещать о пуэрториканцах, о еврейских СМИ и о планах правительства контролировать граждан при помощи электронных транспондеров?

Какое право имеют Бонни, Мейер с Айрин и их друзья его судить? Да, собственно, полное право имеют. Пока они боролись за права человека и мир во всем мире, Нолан таскался на сходки белых националистов, надирался и испещрял себя татуировками. Однако бедняга как с Марса свалился и прямиком в забитые произведениями искусства и наводящие страх апартаменты Мейера и Айрин. Впрочем, приземлился он не в самом плохом месте. Бонни надеется, что Винсент это понимает.

Винсенту полезно, пусть пообвыкнет. Надо дать ему побарахтаться на мелководье званого ужина, прежде чем кидать его в бурные воды ужина благотворительного. Он уже облил вином рубашку. Естественно, он на взводе. Она это почувствовала еще на пути сюда. Он несся по Пятьдесят седьмой, как петух, гоняющий кур.

Бонни и что-то еще тревожит. И она не сразу, но вспоминает, как парень на улице сказал, что у нее усталый вид. Вот о чем она теперь думает всякий раз, когда смотрится в зеркало. Вот почему вся ее одежда, как и сегодня утром, разбросана на полу в спальне. Хотя, может, он был не столько наблюдательный, сколько злобный? Обычно про усталый вид говорят, когда хотят обидеть, понимают: это им сойдет с рук. Вот только почему Бонни заботит, что он заставил ее почувствовать себя непривлекательной, а не то, как ужасно он живет?

— Мейер непременно должен похвастаться своей коллекцией. — Айрин говорит это громко, давая понять, что слова обращены к Мейеру.

— Вовсе нет, дорогая! Это не хвастовство, — отзывается Мейер. — Какими мы были бы эгоистами, если бы наслаждались этой красотой одни!

Винсент оборачивается и подмигивает им. Научный эксперимент Мейера.

Гости, пораженные великолепием стола, толпятся в дверях столовой, но Айрин так энергично указывает каждому его место, только что не подталкивает, будто, дай ей волю, она бы силой всех рассаживала. Давным-давно, в той жизни, когда они с Джоэлом звали гостей, Бонни обдумывала заранее, кого куда посадить, но в последний момент всегда отступалась от плана и предлагала рассаживаться как кому захочется. Она всегда так нервничала, для нее это было настоящей мукой. Но теперь она составляет план рассадки для ужина на пятьсот человек. И должна помнить, кто с кем в ссоре, кто без пары, кто с кем успел развестись. Посади возможного спонсора рядом с любовником его жены или с бывшим деловым партнером, с которым он судится, и крупного чека Вахта братства не дождется.

Айрин и Мейер сидят на противоположных концах длинного стола. По бокам от Мейера Бонни и Минна, рядом с Айрин Винсент и Сол, а Эллиот с Робертой отправлены в ссылку — сидят друг напротив друга в мертвой зоне по центру.

Бокал Бонни полон. Она прихлебывает из него, пока остальные двигают стулья, находя оптимальное расстояние от соседей. На другом конце стола, там, где Бонни уже не может его направлять, Винсент, опершись на локоть, склоняется поближе к Айрин, словно хочет подслушать, о чем скованно беседуют Айрин и Эллиот Грин. Айрин, похоже, недовольна Эллиотом, возможно, потому, что он не проявляет никакого интереса к двум одиноким дамам. Айрин обожает устраивать чужую личную жизнь. Именно благодаря ей Бонни, когда Джоэл ушел, несколько раз ходила на какие-то кошмарные свидания.

Бонни побаивается Эллиота: Эллиот, убеждена она, в принципе неспособен понять, кто такой Винсент и что он может сделать для фонда. Бонни отлично знает, что думает Эллиот: осторожность лишней не бывает. Увидел на улице скинхеда — перейди на другую сторону.