«Я — тоже», — уведомил мохнатый. — «Это щенки богов, наверняка».

— Да, похоже на то, — признал я. — Что внутри творится — не поймёшь, или ломиться, или изнутри заходить. А защита эта, похоже, от лютых навок — перестраховались жрецы.

В общем — картина понятная и скорее одобряемая. Хотя жлобство запредельное: вместо того, чтобы за вменяемые деньги помочь, жрецы вбухали немало сил в защиту окружающих и стали ждать невменяемых денег. Впрочем, это их дело. А моё — решить проблему клиента и заработать гонорар.

Так что потопал я из трактира. Особняк, как и предупреждал клиент, не был занят, но в заросшем палисаднике я остановился, побродил, причувствовался. И выходила какая-то странная и неудобоваримая фигня.

— Потап, ты чуешь?

«Чуешь, чуешь», — ворчливо отэманировал топтыгин. — «Тут всё загажено энергией богов. Никакой навки тут появиться не может — сдохнет. Тут вообще духов нет».

— Вот да, — согласился я. — Но этот кошак заплатил. Просто так? Или… ловушка?

«Не чую ничего гадкого», — выдал Потап. — «Пусто и божками веет. По-моему, тут так было…»

На этом он сбросил пакет информации, объясняющий расклады. И, в принципе — правдоподобно выходило. Итак, больше года назад к жрецам припирается Фикосол и ноет. Те ему выкатывают конский ценник, но. «Но» заключается в активно работающих и явно регулярно оплачивающих жреческие услуги развлекательно-торговых заведениях. То есть если из особняка вырвется навка и начнёт харчить персонал и клиентов заведений — виноват, конечно Абинит. Вот только претензии у потерпевших будут не к нему, а к жрецам, причём обоснованные: мы вам оплатили очистку-защиту, а нас харчат! И корифейский суд, например, да даже суд богов может жадных жрецов вынудить платить сообразно их жадности: по возможности, то есть, сколько есть. Потом эти слегка небогатые жрецы накинуться на Абинита, но у него денег-то нет, а больше, чем есть — не возьмёшь. Или суд с родом, но там и денег нет, и перспективы туманные. Короче, эти прощелыги вычистили от навья и даже духов весь особняк надёжно и поставили защиту. И стали, потирая лапки, ждать, когда кошак им принесёт деньги, за уже сделанную и оплаченную другими работу. Те ещё деляги, но похоже на правду.

— Но проверить не помешает. И, кстати, возможно, кошака драла не навка, а владетель.

«Может быть. Но ты что, думаешь, что он тут торчит больше года и ждёт?» — насмешливо фыркнул Потап.

— Нет, конечно. Но проверить стоит — самому спокойнее, всё же деньги надо отработать, даже просто посмотрев.

«То-то ты шебуршал как в жопу ужаленный, последнее время», — хрюкала мохнатая задница. — «А ещё ноешь — на охоту не охота-а-а — пропищал он. — 'Ещё и вечером…»

— ИДИ В ЖОПУ, ПОТАП!!! — мыслерявкнул я, так что даже «перебил» сволочные медвежьи рассуждения.

А он ещё и похрюкивал, свинтус мохнатый. Впрочем — хрен бы с ним. Побродил, полюбовался на пыль и разруху: как Динька и наблюдала. Сама фейка уже была у Потапа, услаждая мохнатый эстетизм полётами и искорками, наряду с кино про мои унылые блуждания.

Кстати, то, что в особняке не завелось всяких бомжей и люмпенов — вполне естественно и нормально. Не говоря о том, что владетель, обнаружив таких «гостюшек», может сделать много весёлого для себя, а несанкционированным жильцам грустного, так ещё и навь и навки в заброшенных строениях заводятся с гарантией, вопрос времени. То, что жрецы тут «божественную цитадель» отгрохали — у особняка не написано, даже маленькими буквами.