|
– Ну и, когда был самый разгар борьбы нашего отряда с Чемкаевым... я нечаянно заехал локтем ему по лицу... Честное слово, нечаянно! Он вообще хороший мальчик, я бы нарочно никогда... – Верю, – быстро сказал Рысцов. – Ты извинился? – Не успел! Он убежал в туалет умыться, а потом – домой, наверное... – Завтра обязательно извинись. – Па-ап! Я все знаю!.. – Сережка замолчал. Потом добавил тихонько: – Знаешь, я после этого... ну, когда губу разбил ему... Я... до сих пор чувствую рукой его зубы, даже когда не смотрю туда... – Он продемонстрировал худой локоть, на котором багровели несколько маленьких рубцов. – Мне так... больно... нет! Так... неприят... не знаю, как сказать. Мальчуган поднял блестящие кругляшки глаз на отца. – Это называется совесть, Сереж. – А-а... – неопределенно протянул он. – Вот она какая. А я читал раньше и все не понимал... – Извинись перед ним и поймешь до конца. – Да, пап. – Но будут моменты, когда тебе придется нарочно ударить человека. Если он обидит тебя или твоих родных, друзей, то эта самая совесть тебя мучить не должна. Сережка непонимающе посмотрел на Рысцова и заявил вдруг: – Пап, у тебя жилетка грязная. Вот, гляди! – Я знаю. Ложку сегодня уронил в суп... Сначала раздался тихий одинокий хрюк, но уже через миг Сережка катался по полу, заразительно хохоча во все горло. Валера сидел, разминая затекшие ноги, и тоже посмеивался. Черт подери! Ну почему там, в ресторане, эта мелочь буквально вывела его из себя?! А сейчас, рядом с семилетним сыном, все так просто. Сущая ерунда! И ведь действительно комичная ерунда... Он прикрыл глаза... Предчувствие. Снова пульсирует где-то далеко это тревожное смятение... – Серега... – сказал Рысцов, беря за плечи все еще хихикающего пацана. – Послушай меня. Сын знал, что, когда папа называет его «Серега» – значит, разговор серьезный и слушать нужно внимательно... Он перестал смеяться. – Ты можешь мне пообещать одну штуку? Я не хочу тебя заставлять... Раздались шаги, дверь открылась, и Светка строго сказала: – Ребенку пора спать... Одиннадцатый час уже. – Дай нам еще минутку, хорошо? – учтиво сказал Рысцов и холодно посмотрел на нее. – У нас серьезный разговор. Она раздраженно кашлянула и закрыла дверь. Господи, как он ненавидел, когда женщины находились в подобном состоянии! Когда сама на взводе и своими негативными флюидами начинает нервировать окружающих... Но теперь это уже вовсе не важно. – Ку-ку, – спокойно произнес Валера, и Сережка перевел взгляд с захлопнувшейся двери снова на отца. – Так вот. Сумеешь пообещать мне одну штуку? – Я... – Пацан пожал плечами. – А какую? – Сначала пообещай, что сделаешь так, как я попрошу. – Но вдруг ты попросишь что-нибудь очень трудное? Вдруг я не сумею? – Ты веришь мне? – Да. – Сто на сто? – Сто на сто. – Тогда пообещай. – Обещаю, – прошептал Сережка после секундной запинки. Одернув безвозвратно измятые штанины дорогих брюк, Рысцов встал. Открыл было рот, но с кухни донесся пробравший до мозжечка голос Светки: – Ну сколько можно? Завтра в школу не встанет ведь. |
