|
Он, будучи совсем пацаном, начинал работать еще на КГБ и умудрился, пережив многочисленные идейные и кадровые катавасии, остаться в разведке по сей день. Генералу было уже далеко за пятьдесят, но никто покамест не решался рискнуть «уйти» его на пенсию. – Ерошин, – медленно просипел он, умерив наконец первую вспышку ярости на подчиненных, – кого ты там нашел? Поджарый полковник с лоснящейся лысиной относительно спокойно, но все же чересчур чеканно ответил: – Альберт Агабекович Аракелян, родился в Ереване в 1969-м, эмигрировал в Россию в тринадцатом, когда в Армении началась первая гражданская. Доктор психологических наук, профессор и так далее и тэ пэ. Специализируется на теоретических проблемах С-психологии и психиатрии... – А чем занимается наша ведомственная экспертиза? – Начальник отдела в отпуске. Отозвали. Зам – в стационаре, допился... – Ты, Ерошин, по-моему, старательно не желаешь три железных звезды на одну вышитую поменять... После совещания – рапорт на стол. С экспертами разговор будет особый. Зама – взашей! Начальнику – строгий с занесением! – Есть. – Так... Слушай, а этот твой... э-э... – Аракелян. – Во-во... Аракелян. Он на базарную площадь не поскачет после нашей беседы трезвонить о... ну, о всяком, в общем? – Не должен, товарищ генерал, – осторожно ответил Ерошин, пригладив остатки волос над левым ухом. – Я приказывал проверить: чист, как агнец, и так далее и тэ пэ. Вот материалы. – Он чуть двинул пальцами тощую папку. – Засунь ты свои материалы... – устало вздохнул генерал. Тяжело, по-старчески. В этот момент на его высоком лбу особенно отчетливо проявились глубокие перекрестки морщин. – Пусть зайдет. Полковник Ерошин едва заметно кивнул в сторону двери, и она тотчас открылась. Молодой лейтенант отошел в сторону, пропуская внутрь низкорослого пожилого человека в дорогом костюме, и тут же ретировался. – Присаживайтесь, Альберт Агабекович, – махнул рукой генерал. Потер большими желтоватыми ладонями впадины глаз и снова тяжко вздохнул: – Прошу вас... Ученый рассеянно перекинул взгляд с него на людей в штатском, сидящих вокруг длинного дубового стола, и присел на единственное свободное место. Проговорил: – Благодарю вас... Голос для уроженца левобережной части Араратской равнины у него оказался необычайно приятен, и несильный акцент лишь добавлял ему харизмы. Вид ученого располагал к общению, даже как-то слегка умилял: нос с горбинкой, смуглая кожа, благородные залысины, продолговатая ямочка между подбородком и нижней губой, трогательный кадык. Волосатые, чуть дрожащие пальцы рук. Разведчики быстренько обожгли Аракеляна скользящими взглядами и отвели глаза. Но генерал не торопился. Старик долго и внимательно изучал профессора, цепляясь за каждую ниточку. Словно бывалый гомосексуалист, он буквально раздел ученого взором, смачно изнасиловал и снова аккуратно застегнул все пуговички на сером пиджаке, пригладив отвороты. – Ну прекратите, честное слово, – не выдержал наконец Аракелян. Он натянуто улыбнулся и добавил: – Я же не врач-психиатр, который может комфортно себя чувствовать по обе стороны окошка регистратуры, а всего только теоретик. Говорите что-нибудь, а то я решу, будто меня притащили в ФСБ для стриптиза, а не на допрос. |
