– Боюсь, что я поступила опрометчиво, решившись купаться и не выставив охраны, как вы успели мне любезно заметить.

– Эмеральда.

Он подошел к ней ближе. Она стояла, сжимая ручки корзины с лепешками, и сердце ее колотилось как сумасшедшее.

– Опусти эту дурацкую корзину на землю, слышишь, Эмеральда. Успеешь еще за нее подержаться.

Она разжала пальцы, и корзина упала в траву.

– Иди ко мне. – Он притянул ее к себе и стал наматывать на палец прядь волос, выбившуюся из пучка на затылке. – У тебя чудесные волосы, ты знаешь об этом? Мне иногда так хочется рассыпать их по твоим плечам. Наверное, это будет красивое зрелище.

– Я… – Она не могла выговорить ни слова. Его близость завораживала ее, лишала воли, гипнотизировала. Может, она влюбилась в него? Ее руки сами потянулись погладить его по непослушным прядям пшеничных волос, падавших ему на глаза.

– Иди же сюда… Будь прокляты эти звезды, они нам не нужны, ведь так, Эмери?

Он стал целовать ее, и его поцелуи показались куда более волнующими, чем в прошлый раз. Эмеральда вся устремилась к нему навстречу, прижимаясь с чувством, на которое не считала себя способной. Его руки гладили ее спину, сжимали упругие ягодицы. И его прикосновения были приятны, ей хотелось, чтобы это продолжалось…

– Эмеральда! – раздался высокий детский голосок. – Эмери, мама зовет тебя. Папа хочет есть! – Сюзанна карабкалась по поросшему травой склону.

Мэйс неохотно разжал пальцы и отпустил ее.

– Вечером? – прошептал он.

– Я… Я не могу.

– Увидимся после ужина. Ты хочешь прийти, ты хочешь видеть меня, я это знаю.

– Нет, – прошептала она.

Он отвернулся и зашагал прочь. Эмеральда медленно нагнулась за корзиной, подняла ее и, добавив еще несколько лепешек, вслед за Сюзанной направилась к повозке.

Значит, сегодня. Но нет, это невозможно. Она чувствовала, как краска заливает ей щеки. Если она встретится с Мэйсом, то не сможет устоять. Может случиться такое, о чем позже она будет сожалеть.

Сюзанна тянула ее за руку, рассказывая о стаде бизонов, которое они видели вчера. В стаде было не меньше четырехсот голов. Громадные животные оставили после себя целую поляну жидковатых коричневых лепешек, пахнущих далеко не аппетитно.

– Тимми сказал, что он подстрелит завтра одного, – гордо сообщила девочка. – Они с папой застрелят сразу двадцать штук, даже больше, чем вчера, даже больше, чем мы сможем съесть, Эмери! Их мясо, наверное, отличается от мяса антилопы?

Погруженная в свои мысли, Эмеральда почти не слушала девочку. «Возможно, он женится на мне», – подумала она, но тут же усомнилась. Она не могла представить Мэйса в костюме, восседающим во главе семейного стола. Он создан для кочевой жизни. Иногда он на целый день покидал лагерь и возвращался усталый, но счастливый.

Нет, Мэйса нелегко будет приручить.

«Но любовь меняет человека», – возражала она самой себе.

Наконец они добрели до повозки.

– Тебя только за смертью посылать, – с неприязнью произнес Оррин. Лицо его было хмурым, как обычно.

– Мне надо было найти сухие лепешки, – ответила Эмери.

Она принялась разжигать костер, надеясь, что он не заметит ни ее раскрасневшихся щек, ни сбитой прически. Сюзанна уже устроилась у колеса повозки с кукурузной куклой в руках.

– Нужно хорошенько подкрепиться с утра. Вода стоит высоко, и переправа может занять весь день.

– Но река вроде спокойная, и с нами ничего не должно случиться. Не так ли, Оррин? – Маргарет вышла из повозки, неся в руках полоски буйволиного мяса и миску с мукой.