Она расслабилась, и на какой-то момент ей удалось полностью погрузиться в работу. Рука легко заскользила по бумаге, откликаясь на просыпающееся вдохновение. Голова стала легкой, и, позабыв обо всем, она ушла в любимый мир линий и пропорций. Элли увлеченно рисовала, пока вдруг не поняла, что освещение изменилось. Она подошла к окну и встала перед Николасом. Забыв, кто перед ней, она профессионально изучала этот строгий профиль. Элли решила чуть изменить наклон его головы и, протянув руку, осторожно прикоснулась к щеке. Николас дернулся, как от удара и метнул на нее яростный взгляд. Она вдруг поняла, что стоит к нему слишком близко. Начавший было раскрываться цветок вдохновения увял, раздавленный каблуком жестокой реальности.

— Извини, — машинально пробормотала она, отступая.

Но он удержал ее. Элли попыталась высвободить вдруг задрожавшую руку. Николас судорожно вздохнул и прижал ее ладонь к своей щеке.

— Почему все-таки я никак не могу забыть тебя? — с горечью проговорил он.

— Оставь, — выдохнула Элли в полной растерянности.

— Скажи, ты вспоминаешь, как я ласкал тебя? — спросил он, и в голосе его звучала печаль. — Ты вспоминаешь, о том, что однажды произошло между нами?

Конечно, она вспоминала. Каждый день и каждую ночь.

— Нет, — только и сумела ответить Элли. Она снова попробовала вырваться, но он не отпустил ее.

— Обманщица! — прошипел он ей на ухо и, насильно поднеся ее руку к губам, поцеловал запястье. — Тебя выдает твоя рука, уж очень она дрожит. Конечно, ты вспоминаешь. И очень часто. Так же часто, как я думаю о тебе.

И он снова поцеловал ее руку.

Элли рванулась, но он притянул ее еще ближе к себе.

— Не надо, Ники, — вырвалось вдруг у нее.

Все в ней кричало: беги! Но что-то сильнее рассудка удерживало ее на месте. И она беспомощно смотрела, как он протягивает руку и берет ее за подбородок.

— Ники, — сдавленным голосом повторил он как заклинание. — Я об этом и мечтаю — чтобы ты позвала меня.

— Нет! — в отчаянии прошептала Элли. Николас поднялся со стула и, стоя рядом, заглянул ей в глаза. «Интересно, что он там увидел?» — мелькнуло у нее в голове. Но тут он наклонился и прижался губами к ее волосам. Пальцы его скользнули вниз по шее. Элли вдруг услышала собственное частое дыхание.

— Не надо, — снова повторила она, сопротивляясь из последних сил.

— Почему? Скажи, почему нет? — требовательно спросил он.

Николас увидел, как учащенно она дышит. Он почувствовал, как бьется жилка у нее на шее. Сейчас она была здесь, с ним, вернувшись из мира своего вдохновения. Она знала, что рядом с ней живой человек, а не предмет для рисования. Он как-то совсем уж по-детски радовался тому, что сумел вытащить ее оттуда, куда ему путь заказан.

Элли наконец прикоснулась к нему, пусть даже только для того, чтобы оттолкнуть. Это простое прикосновение, как порыв ветра, раздуло тлеющую страсть в буйное пламя. Конечно, он понимал, что должен оставить ее в покое. Что ему нужно отпустить ее, захлопнуть за собой дверь и никогда сюда не возвращаться. Ведь он играл в игру , которая игрой не была. В ней с самого начала не было победителя. Отчаяние охватило Дрейка, и он непроизвольно стиснул ее подбородок. Но убрать руку он не сумел, а просто позволил ей двигаться дальше, пока она не легла на хрупкое женское плечо.