— Килин! Постой!

— Что еще ты надумал? — насмешливо спросила его Килин.

— Я не хочу, чтобы ты уезжала!

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

Килин не была уверена, что правильно поняла Гаррета, и это ясно читалось на ее лице.

— Не уезжай! — четко произнес он.

— Я не понимаю тебя, Гаррет. Ты с самого начала дал мне понять, что такому человеку, как я, здесь не место.

— Ты ведь сама еще недавно так думала.

— И продолжаю держаться этого мнения, — уверенно произнесла Килин.

— А что, если мы оба ошибаемся? Я не хочу повторять собственную ошибку, ошибку Дэрмота.

— О какой ошибке ты говорить, Гаррет? Что касалось Терри, мы уже все выяснили. Тебе больше незачем отвращать ее от меня, и этого достаточно. Но зачем же мне оставаться? — старалась все прояснить Килин.

Гаррет, который, по ее мнению, предпочитал неясности и избегал всяческих объяснений, в этот раз был настроен решительно.

— Я намеревался пресечь ваше общение не потому, что не доверял тебе. Просто боялся, что своим попеременным присутствием в нашей жизни ты будешь бередить во мне чувства, время которых невозвратимо ушло. Я не хотел видеть тебя, чтобы не испытывать сомнений. Надеялся, что вещи могут оставаться неизменными. И был уверен, что властен над обстоятельствами и над собственными чувствами. Я ошибался.

— А если ты ошибаешься именно теперь, когда этими путаными фразами пытаешься донести до меня мысль, которая по-прежнему остается невнятной? И как я должна принимать твои признания, особенно после нашего последнего разговора? — Килин вплотную подошла к нему.

— Я затрудняюсь сказать, как у меня вырвались те слова. Но надеюсь, что ты сможешь меня простить. Поверь, что сейчас мне не просто упрашивать тебя. Но с тех пор, как тебя встретил, я очень часто поступаю и говорю не так, как стоило бы. И только в эту минуту я полностью уверен, что все делаю правильно. Я благодарен за то, что ты согласилась выслушать меня.

— Тогда скажи без лишних слов то, ради чего ты меня остановил. Скажи сейчас, или я уйду без сожаления.

В ее мягком тоне сейчас было больше твердости, чем во всех их предшествовавших перебранках. Килин с достоинством, но и с надеждой смотрела на Гаррета. Она уже знала, чего именно он ждет от нее. Но хотела услышать это от него самого.

Он упустил те многочисленные возможности, когда можно было без ущерба для собственной гордости плавно войти в новые доверительные отношения. И теперь судьба назревающего перелома зависела только от деликатности, искренности и твердости Гаррета.

— Я был уверен, что больше в моей жизни такого не случится. А если и произойдет, то не так неожиданно, не так стремительно и непредсказуемо. Я думал, что сам смогу инициировать и направлять такие отношения. И они будут простыми и понятными. Я ошибочно полагал, что встречу женщину, с которой меня свяжут симпатия, дружеские отношения, или нас сведут общие дела и интересы... Таким все было в моих представлениях, Килин. С тобой же у меня все пошло наперекосяк. Никакого понимания, ни общих тем, ни похожих взглядов.

— Ничего общего, — подтвердила Килин.

— Да! Но разве это главное? — воскликнул Гаррет, как будто его только сейчас осенило. — Когда ты уехала, Дэрмот очень огорчился. Мы даже поссорились из-за тебя. Вернее, из-за моей собственной глупости. Он великодушно объяснил мне, что я осел. И он прав. Тебя это должно порадовать, — усмехнулся Гаррет. — На примере своей жизни Дэрмот убедил меня, что если мне встретится когда-нибудь та, с которой меня будут связывать общие житейские заботы, я все равно не перестану думать о тебе, о той единственной, с которой могло возникнуть нечто большее.

— Дэрмот так считает не напрасно.