Я была настолько шокирована, что отпрянула от нее. Несколько секунд мы смотрели друг на друга. Затем я медленно положила свою грудь обратно между холодными металлическими прутьями. Я закрыла глаза и терпела, когда она сосала их, пока они не начали болеть.

Она хотела меня унизить, чтобы доказать мне, что все, о чем я думала, отвратительное и низкое, что со мной могут делать что угодно, против моей воли и безнаказанно. И я ни черта не могла сделать, чтобы остановить это. Она тихо рассмеялась и намеренно схватила мою грудь своими грубыми руками, сжав ее до боли.

- Что бы ты сделала, чтобы хорошо вытереться мокрым, горячим полотенцем? – усмехнулась она.

Я не ответила ей, но чувствовала себя такой грязной, что мысль о горячем полотенце была как вспышка чего-то приятного из прошлого.

Той ночью меня накормили должным образом: большим куском жареного мяса оленины. Это правда, я напала на него и съела, как настоящее животное.

- Когда можно будет выйти из клетки? – спросила я.

- Скоро. Покажи мне хорошее поведение.

Я стала забитым покорным существом. Когда она просила, я вытаскивала свою грудь через прутья и терпела ее жесткий рот. На этот раз она дала мне холодец. Я знала, чем она занимается, но что я могла поделать? В клетке, голая, голодная, немытая… без возможности сбежать.

В ту ночь она, должно быть, снова одурманила меня, потому что я провалилась в глубокий сон. А когда проснулась, то была еще голой, но лежала на полу. Железные ножные кандалы были на моей правой ноге. Почти метровая  цепь удерживала меня в кандалах у опорной балки дома.

- Ключ спрятан кое-где в безопасности за пределами этого дома. Поэтому, если со мной что-нибудь случится, ты сдохнешь от голода здесь.

- Я буду молиться, чтобы с вами ничего не случилось, - ответила я.

- Держи, – сказала она и протянула мне помидор. Я укусила его. Запах и вкус сока на моем языке были потрясающими.

Она смотрела на меня:

- Я вырастила сама. У меня был хороший урожай в этом году.

Я затолкала в рот последний кусок и вытерла рот тыльной стороной ладони.

- Хочешь еще?

Я кивнула. Уже тогда я знала, что придется заплатить. Но это будет плата не за помидор, это плата, чтобы находиться вне клетки.Глава 7Моя боль становилась особо острой и была связана с ней. Она научила меня использовать свои пальцы и рот. Я делала все, что она требовала. Пока я это делала, она нежно гладила меня по волосам и поощряюще мурлыкала. Потом она дергалась в конвульсиях, и, пока кончала, тянула меня за волосы. Звуки, которые вырывались из ее горла, были подобны животным. Она напоминала мне страдающего зверя. Я мрачно смотрела на нее и чувствовала себя мертвой внутри. Мое сознание стало настолько отрешенным, что я не могла связно мыслить. Оттолкнувшись от ее липкой кожи, я повалилась на холодный пол и меня вырвало. Она положила мою голову к себе на колени, я ненавидела запах ее юбки.

- Кружево моей мамы все еще у вас?

Она даже не притворилась, что не поняла. Я угадала. Она украла его у моей сестры.

Она сузила глаза.

- Ты хочешь его? – спросила она.

- Да, это последнее, что у меня осталось от моей мамы.

- Что ты сделаешь за это?

Я почувствовала холод и оцепенение. Мой рот был искривлен в гримасе, и слова просто вырвались наружу.

- Все, что пожелаете.

- Однако же, как ты будешь его хранить? Мужчины заберут его у тебя.

- Я подошью его к подолу моего платья.

Пол заскрипел под ее весом, когда она медленно пошла в спальню. Кружево по-прежнему находилось в ткани, в которую его завернула мама. В горле образовался ком. Я хотела закричать на нее, чтобы она не прикасалась к ткани, не разворачивала ее, чтобы не испачкать кружево и не испортить его запах. Это принадлежало моей маме. Это единственное, что осталось от нее.