Юрий Федорович убежал, когда Серый, перегруженный водкой, тяжко заснул.

Он вышел на улицу и понял, что должен пройтись пешком. Чтобы все окончательно обдумать. Ему не давало покоя заявление Серого, что очень скоро все узнается... ... Надо срочно отваливать. Взять билеты на самолет и рвануть в дальние края, где он уже сговорился за хорошие денежки поиметь все, что понадобится.

И начать новую жизнь, никогда больше не совершая позорных поступков.

Проходя через скверик, он присел на скамейку, покурить и ещё все хорошенько обдумать, потому что дома, как только он скажет Кике о немедленном отъезде, разразится грандиозный скандал и, может статься, его женулька откажется немедленно ехать невесть куда...

Юрий Федорович медленно курил, солнышко вышло из облачков и тихо пригревало, никого не было, кроме какого-то бомжа, спавшего на соседней скамейке, прикрывшись газетами.

И мысли Юрия Федоровича, пройдя не раз и не два по привычному кругу, вдруг свернули в сторону, куда-то нетуда и явились в ином виде.

Он увидел себя, Кику, свои поступки последнего времени такими, какими они были на самом деле, в реальности, и поразился: будто какой-то наркотик перестал на него действовать, и он очнулся нормальным человеком.

Он воочию увидел следующее: стареющий, сексуально озабоченный, отвратительный мужик, как дворняга кость, выпрашивает, выклянчивает (не любовь, о, нет! Какая уж тут любовь!), вымаливает униженно, осыпаемый оскорблениями, - постель, элементарную. Дешевую как сама его жизнь.

И за это платит деньги собственной жене. Которая его не любит, никогда его не пожалела и не отнеслась к нему по-человечески! И настолько он ей противен, что она от него отселилась, сделав это, конечно же, за его деньги, - своих у неё никогда не было - она никогда не работала.

И он! Ради этой женщины, ради такой вот ничтожной жизни, - ограбил своего старинного друга, порядочного и честного человека.

А теперь он, бывший хороший парень и товарищ, Юрка Гордеев, бежит как крыса с корабля, который сам же и утопил.

Безумие и бред. От навалившегося кошмара, который вдруг предстал перед ним во всем своем безобразии, Юрий Федорович замер, покрывшись липким, отвратительным, холодным потом.

Лицо его пылало от стыда и отвращения к себе, и он понял, что у него два пути: один - в вечность, в никуда, другой - честное признание Серому и возврат денег.

В вечность он ушел бы, но кто отдаст деньги? И кто расскажет о его нынешних терзаниях? Так и останется он у всех в памяти вором, человеком бесчестным. Надо мчаться, - и скорее! - домой.

Дома он обязан, не говоря ничего Кике, взять деньги из сейфа и отвезти их Серому.

И право того решать, как поступать с ним, Юрием Федоровичем Гордеевым, старым товарищем по жизни. ... Кика? Ей тоже придется решать: оставаться с ним, нищим, вывалявшимся в грязи, или уйти... Куда, интересно?

Что она сделает и что скажет он знал. Страшна была картинка неожиданно нарисовалась ему.

Юрий Федорович поднялся со скамьи, загасил сигарету и поймал такси.

Часть седьмая. Расследование.

Поздним вечером Касьян сидел за столом на кухне и тихо матерился. Никаких концов в этом дурацком деле с двумя то ли трупами, то ли полутрупами, - усмехнулся он такой же нелепой, как и дело, шутке.

С чего начинать он просто не представлял. Все концы оборваны.

У Кики ни подруг, ни друзей, в фирме, где вицепрезидентствует полковник, мямлят и толком ничего не говорят, а президент, Сергей Иванович, высокий, поджарый (тоже, видимо, полковник), говорит только в отменном тоне о своем вице, но про личную жизнь того ничего не знает. ... Надо сходить ещё к этой Елене, сдается, что она не все выложила, подумал Касьян.

И тут, как с небес, раздался звонок.

Наверное, Олик, подумал Касьян с неудовольствием.

Сейчас она ему не нужна, отвлечет от мыслительного процесса, хотя такового пока и нет, но все равно - отвлечет!

Это была действительно Олик, но Олик странная.