Он помолчал и потом как-то безнадежно сказал. - Как она проводила свободное время?.. Оно всегда у неё было свободным.

Тут полковник посмотрел на Касьяна с сожалением - надо же быть таким не светским! Красивая женщина, ещё молодая, умница...

И сказал это.

Касьян неопределенно хмыкнул, и снова задал вопрос: вещи вы смотрели?

Полковник кивнул. - Что именно пропало?

Полковник быстро ответил. - Только дорогое - шубы две, кожаный плащ, несколько пар совершенно новой обуви и драгоценности, конечно. ... Стоило бы ещё потрясти эту тушу, но сил нет. Все эти обтекаемые сентенции навязли в зубах. Это надо уметь! Столько говорить и ничего не сказать!

Касьян встал, так и не допив свой кофе, не хотелось ему пить с "Юрашей", хотя кофе захотелось очень.

Они распрощались, и полковник утверждающе спросил. - Не в последний раз, наверное, видимся?.. ... К сожалению, да, хотелось ответить Касьяну, но он лишь пожал плечами.

Выходя из квартиры, отметил, что у полковника в двери глазок, как и у его супруги.

Уже у лифта вспомнил, что, во-первых, не зашел к соседке, а во-вторых, ничего не спросил у полковника о его собственной личной жизни. И о фотграфии, шут гороховый, забыл! Совсем заморочил этот "пан полковник"! Придется возвращаться, как ни противно - и ему, и, безусловно, полковнику. Ну, ничего - перетопчется!

Он позвонил, и дверь сразу же открылась, - не иначе, "пан" стоял за ней и понял, что несносный Касьян возвращается.

Лицо у полковника было любезным, но так и ощущалось, что за секунду перед этим оно было искажено либо злобой, либо презрением, либо тем и другим. - Простите, ради Бога, Юрий Федорович, но мне...

Полковник не дослушал, а молча указал на комнату, - дескать, проходите уж, все с вами ясно, хотели застать незащищенным? Не вышло, господин хороший! - Юрий Федорович, мы так с вами заговорились, что я совершенно упустил из виду две важнейшие вещи. Только прошу вас - вполне откровенно. А разве я... - начал было полковник, но Касьян не дав ему продолжить, так как понимал, что снова начнется тягомотина, поднял обе руки. - Все в порядке, все хорошо. Всего два момента... Первый. Судя по вашей семейной ситуации, у вас должна быть какая-то своя жизнь, как у нормального мужчины. Не так ли? И второе. Мне нужен портрет Александры Константиновны... Вы разрешите мне взять тот, из её квартиры?..

Полковник сморщился как от зубной боли и хотел было уже возразить, но Касьян его опередил: я возьму его ненадолго... Для того, чтобы знать, кого искать, ведь так?

Полковник вытащил из кармана пачку Честерфилда и закурил.

Вот чего Касьян не ожидал! Ему казалось, что полковник ни сном ни духом - и к куренью, и к питву! - Личная жизнь моя, - назидательно сообщил полковник, - состояла в Кике и ни в ком больше. ... Чего ты ожидал? сказал себе Касьян. Дурак ты, братец, первостатейный! Ладно, послушаем дальше, что он будет лепить. А с портретом, - полковник замялся, - вы должны меня понять... Я дам вам точно такую же фотографию и еще... и вы выберете, хорошо? - Ради Бога, - согласился тут же Касьян, - мне просто нужна фотография - лицо крупно, и во весь рост - тоже.

Полковник тяжело поднялся из кресла, покопался в стенке, достал роскошный альбом, подал его Касьяну и вышел из комнаты.

Касьян раскрыл альбом, перелистал. Весь он был посвящен Кике.

В разном возрасте и в разных видах. И везде она была разная! Он нашел точно такую же фотографию, портретную, отложил её и отложил ещё парочку цельное лицо на весь лист и в профиль. Сложил в кейс и встал - хватит! Хорошенького понемножку.

Вошел полковник, неся в руках бокалы и какую-то красивую бутылку, решил, наверное, что без поллитра уже нельзя, и обрадованно удивился, даже не мог скрыть этого, - что сыщик уходит.