Но он меня почти не слушал и всё кричал, что мы вернулись к первобытному стаду, что в будущем мы все равно выродимся, потому что якобы сама природа не потерпит хаоса в интимных связях и, рано или поздно, нанесет по нашим генам такой удар, от которого мы уже не оправимся...

- Ты посмотри сам, - помнится, говорил он. - У вас же больше нет никаких интересов - только бы ... - Он опять употребил какой-то архаичный глагол. Куда ни взглянешь - всюду сплошной Содом и Гоморра!.. По-моему, вы даже рады, что вас обстоятельства к этому подтолкнули, иначе вам просто нечем было бы заняться!.. Что у вас ни спросишь - всё было сделано до вас! "Это наши предки в двадцать первом веке искусственный белок открыли!"... "Это еще в прошлом веке антигравитацию стали применять!"... "Это давным-давно хороший климат установили"... А вы-то сами - что вы сделали? Пользуясь плодами труда предыдущих поколений, зажрались - вот и решили разврат узаконить!..

Тут я чуть не ударил его. Хорошо, что он вовремя замолчал.

- Ладно, - сквозь зубы процедил я. - Бесполезно тебя переубеждать, наверное. Только вот что... Раз уж мы такие-сякие, нехорошие и гадкие, то что же ты у нас задерживаешься, а? Катись тогда обратно в свой век и не суй больше носа в наши дела!.. Живи прилично, женись, заведи кучу детей... Только при этом ты, как и другие твои современники, все равно будешь лицемерить. Потому что весь ваш век был насквозь пропитан лицемерием!.. И ты будешь похотливо разглядывать порножурналы, украдкой коситься на женские ножки на пляже, покупать тайком видеокассеты с "клубничкой" и, глотая слюнки, слушать рассказы тех, кто осмелился посетить публичный дом или переспать с чужой женой!.. Жить так, по-твоему, прилично?

Тут он совсем взбеленился. Видно, задел я все-таки его гордость за свое время и за свое общество.

Не буду больше вспоминать, что он тогда говорил, что я ему отвечал главное, поссорились мы с ним крепко, и я ушел.

А на следующий день Олег пропал. И даже записки на прощание не оставил. Вот уж действительно - извращенец!..

Кто знает, может быть, он сумел каким-то образом вернуться в прошлое?

Всё бы ничего, только неделя проходит, другая, месяц, а Рина не показывается со своими кулинарными открытиями. Поэтому как-то вечером я сам пошел к ней. Для сынишки гостинцев набрал, как положено, сам зачем-то приоделся, будто в кино сниматься собираюсь...

Открывает она мне дверь, а я стою столбом и на нее пялюсь. И никак не могу узнать ее. Вся она какая-то бледно-зеленая стала, иссохла, щеки ввалились, глаза погасли...

Увидела меня, на грудь кинулась, рыдает.

- Что случилось, Рина? - спрашиваю. - С сынишкой что-нибудь?

А она ни слова не может вымолвить, только трясется как в ознобе да зубами стучит.

Кое-как успокоил я ее, требую, чтобы выкладывала, в чем дело.

Ну, она и призналась.

- Берт, - говорит, - не могу больше!.. Разве это по-человечески?!.. Я же не смогу теперь жить без него!..

Дальше ее речь вообще бессвязной стала, но мне и так всё понятно. Растравил душу бедняжке своим признание в любви пришелец из прошлого. Черт его знает, может быть, в сердце каждой женщины, как заноза, засела с древних времен эта потребность - быть нужной мужчине, одному мужчине?.. Словом, о многом передумала Рина и внутренне совсем было решилась изменить свою жизнь, только... Только поздно уже было. И теперь она мучается, вспоминая Олега с его извращенной любовью к ней...

И всё твердит:

- Послушай, Берт, верни мне его, а?.. Куда он уехал, скажи? Я ведь за ним на край света готова!..

- А где сын твой? - спрашиваю, потому что в квартире как-то пусто и тихо стало.

- Я отдала его... В Гнездо. Понимаешь, я...

А сама опять плачет.