|
Например, вы могли полюбоваться тут на декоративное форелевое озеро длиной сто пятьдесят ярдов, но — из-за пустячной ошибки в размерах, что стало отличительной чертой всех проектов Тупицы Джонсона, — всего в один дюйм шириной. В этом озере могла разместиться ровно одна форель, и то при условии, что ей не приспичит когда-нибудь развернуться. Некогда здесь был и декоративный фонтан, который при первом включении зловеще стонал минут пять, а потом выстрелил маленьким каменным херувимчиком на тысячу футов вверх.
Было здесь и хохо — это то же самое, как хаха, только глубже. Во всей цивилизованной множественной вселенной хаха представляет собой хорошо замаскированную канаву с изгородью, позволяющую землевладельцам наслаждаться чудесным видом, не боясь, что скот или совершенно неуместные простолюдины забредут на любимую лужайку. Непослушный карандаш Тупицы Джонсона сделал канаву-хаха глубиной пятьдесят футов, и она лишила жизни вот уже трех садовников. Лабиринт в дворцовых парках был настолько маленьким, что можно было заблудиться, пытаясь отыскать его. Патриций любил парки — только по-своему. У него была своя точка зрения на умственные способности человечества, и парки полностью подтверждали его правоту. На лужайке вокруг стула лежали пачки бумаг. Периодически писцы подносили новые документы и уносили старые. Причем это были разные писцы. Информация различных сортов и видов стекалась во дворец со всех сторон, но собиралась она в одном единственном месте — так паутинки сходятся в центре паутины. Обычный правитель (не важно, хороший или плохой, чаще — просто мертвый) знает, что в его владениях произошло. Очень немногие правители, затратив массу усилий, знают, что в их владениях происходит. Лорд Витинари с презрением относился к обоим типам правителей, считая, что останавливаться на достигнутом нельзя. — Да, доктор Проблемс? — спросил он, не поднимая головы. «Как это у него получается? — изумленно подумал Проблемс. — Я точно знаю, что двигался совершенно бесшумно». — Э-э… Хэвлок… — начал было он. — Ты хочешь сообщить мне что-то? — Оно… потерялось. — Да. Но вы его ищете. Замечательно. Удачного дня. Патриций так и не поднял голову. Он не удосужился даже поинтересоваться, о чем шла речь. «Он все знает, — подумал Проблемс. — А вообще, возможно ли сообщить ему то, чего он не знает?» Лорд Витинари положил лист бумаги в пачку и взял следующий. — Ты все еще здесь, доктор? — Могу заверить, господин, что… — Не сомневаюсь, что можешь. Не сомневаюсь ни секунды. Но больше меня интересует другой вопрос… — Господин? — Почему оно находилось в здании Гильдии, откуда и было украдено? Раньше я считал, что оно уничтожено. По-моему, я отдал четкий приказ. Именно этого вопроса больше всего боялся наемный убийца. Патриций был мастером тонкой игры. — Э… Мы, то есть мой предшественник, посчитали, что оно может и должно послужить предостережением и примером… Подняв наконец голову, патриций широко улыбнулся. — Грандиозно! — воскликнул он. — Я всегда свято верил в великую силу примера. Надеюсь, ты решишь эту проблему с минимумом неудобств для всех. — Несомненно, господин, — хмуро ответил Проблемс. — Но… Начинался полдень. Полдень в Анк-Морпорке наступал не сразу, а в течение некоторого времени — наступление двенадцати часов должны были подтвердить все мало-мальски значимые организации города. Первыми обычно начинали бить часы Гильдии Учителей, откликаясь на общую молитву ее членов. Затем водяные часы Храма Мелких Богов включали огромный бронзовый гонг. |
