Алан собрался с силами.

– Осборну сказали о смерти твоей матери?

– Не знаю и не хочу знать.

– Я пытался дозвониться ему весь день, чтобы переговорить о займе. Он вскоре после десяти уехал из офиса, и с той поры его никто не видел.

– Рано или поздно он здесь появится, – хмуро сказал Уильям.

Алан Ллойд ушёл, а они остались ждать в гостиной, то засыпая, то просыпаясь. Дедушкины часы пробили четыре раза – Уильям сосчитал удары, – и тут ему показалось, что с улицы доносится какой-то шум. Мэттью выглянул в окно. Уильям быстро присоединился к нему. Они оба смотрели, как Генри Осборн, пошатываясь, идёт по Луисбург-сквер, держа в руке полупустую бутылку. Он повозился какое-то время с ключами и, наконец, появился в двери, в недоумении уставившись на подростков.

– Мне нужна Анна, а не ты. Почему ты не в школе? Ты мне не нужен, – сказал он заплетающимся языком, пытаясь отодвинуть Уильяма в сторону. – Где Анна?

– Моя мать умерла, – тихо произнёс Уильям.

Генри Осборн несколько секунд смотрел на него, ничего не соображая. Его непонимающий взгляд заставил Уильяма потерять контроль над собой.

– Где вы были, когда она нуждалась в помощи мужа? – закричал он.

Осборн стоял, слегка покачиваясь.

– А что с ребёнком?

– Родился мёртвым, девочка.

Генри Осборн свалился в кресло, и по его лицу потекли пьяные слёзы.

– Она потеряла мою малышку?

Уильям вышел из себя от ярости и горя.

– Вашу малышку? Прекратите думать только о себе хотя бы раз в жизни! – закричал он снова. – Разве доктор Макензи не предупреждал, что ей нельзя иметь детей?

– И в этом мы тоже разбираемся, как и во всём остальном, не так ли? Если бы ты занимался своими делами и не мешал мне, я бы присмотрел за своей женой.

– И за её деньгами?

– Деньги… Ты – жадный говнюк, могу поспорить, что больше всего на свете ты не любишь расставаться с ними.

– Встать! – сказал Уильям сквозь зубы.

Генри Осборн поднялся и разбил бутылку об угол стула. Виски пролилось на ковёр. С отбитым горлышком в руке он, качаясь, пошёл на Уильяма. Уильям остался на месте, а Мэттью встал между ними и с лёгкостью отнял остатки бутылки у пьяного мужчины.

Уильям подвинул друга в сторону и, приблизив своё лицо к лицу Генри Осборна, сказал:

– А теперь слушай меня, и слушай внимательно. Я хочу, чтобы через час и духу твоего здесь не было. Если я ещё раз услышу о тебе, то инициирую судебное разбирательство по поводу того, что случилось с пятьюстами тысячами долларов, которые моя мать вложила в твою фирму, и возобновлю расследование твоей прежней жизни в Чикаго. С другой стороны, если я больше никогда не услышу о тебе, то буду считать наши балансы сведёнными и вопрос закрытым. А теперь убирайся, пока я тебя не прибил!

На следующее утро Уильям пришёл в банк. Его тут же проводили в кабинет председателя совета директоров. Алан Ллойд складывал документы в портфель. Он поднял голову и протянул Уильяму лист бумаги. Это было короткое письмо всем членам совета директоров, в котором содержалось прошение об отставке.

– Вы можете попросить вашего секретаря зайти в кабинет? – тихо спросил Уильям.

– Как прикажешь.

Алан Ллойд нажал кнопку, и в боковую дверь зашла женщина средних лет, одетая в строгий костюм.

– Доброе утро, мистер Каин, – сказала она, увидев Уильяма. – Примите мои соболезнования по поводу смерти вашей матери.

– Благодарю вас, – сказал Уильям. – Кто-нибудь ещё видел это письмо?

– Нет, сэр, – сказала секретарша.