Толстушка подвела Гуляева к колонне, украшенной черно-белым портретом. Изображение на портрете было размытым и зернистым; похоже, увеличенная копия выпускного фотоснимка. Девчоночье лицо на портрете было худым, некрасивым и каким-то трагичным из-за напряженного, затравленного взгляда. Под портретом стоял небольшой столик-витрина с застекленной крышкой. Под стеклом - россыпь научно-популярных журналов, из которых Гуляев узнал только "Науку и жизнь", и несколько книг с неожиданно яркими глянцевыми переплетами. Дамы в пышных туалетах, джентльмены в камзолах и старинные дуэльные пистолеты на обложках явно намекали на историческую начинку романов. Присмотревшись, Сергей Владимирович разглядел нечто вроде круглой печати с надписью "Исторический детектив" и имя автора - Ольга Васильева.

"Ничего себе! - мысленно присвистнул Гуляев. - А девочка-то и впрямь оказалась с сюрпризом. Что же это Оксана не поведала мне о ее талантах?" Но вслух ничего не сказал. Да ему и не представилось такой возможности.

- Видите, какой она была? - тараторила Людмила. - Вы, небось, думаете, что это просто неудачная фотография? Ничего подобного. На самом деле она выглядела еще невзрачнее. Честно говоря, не могу припомнить более мрачной и нелюдимой личности в нашем классе. И училась она довольно посредственно, перебивалась с "троек" на "четверки". Мы с девчонками чуть со стульев не попадали, когда узнали, что она поступила в Московский университет. Выучилась на историка-искусствоведа, диссертацию защитила! А уж когда книжки начала писать, мы и вовсе выпали в осадок. - Она снова зазвенела ключами и открыла замочек витрины. Достала книгу, перевернула задней стороной обложки вверх и протянула Гуляеву. Сергей Владимирович увидел фотографию интересной интеллигентной дамы, в которой угадывалось слабое сходство с девочкой на портрете. - А вот, посмотрите, какой она стала. Умереть можно! Кто бы мог подумать, что из угрюмой замарашки, дочери местной пьяницы и потаскухи, вырастет такая гранд-дама?

После этого комментария Гуляев разочаровался в прелестной толстушке, сообразив, что ею движет обыкновенная черная зависть к однокласснице, сумевшей выбраться из убогой нищеты и добиться известности.

- Скажите, а друзья у Оли были? - спросил он сухо.

Людмила смекнула, что проявила себя не с лучшей стороны, но воспротивиться соблазну подпортить светлый образ местной знаменитости было выше ее сил.

- Что вы, какие там друзья! С ней и за партой-то никто сидеть не хотел.

- Ну что же, тогда вопросов больше не имею. Только просьбу. Найдите мне, пожалуйста, старый адрес Ольги. И еще, если можно, Марьяны Алексеевны. Фамилию я не знаю, но, по моим сведениям, она была вашей учительницей.

- Олькин адрес я и так помню, - кисло сказала Пышка. - Улица Советская, дом двадцать шесть. Только Олькина мамаша лет десять как померла, и теперь там живут чужие люди, приезжие. А учительницы Марьяны Алексеевны у нас никогда не было. Работала какая-то Марьяна в городской библиотеке, но отчества ее я не помню. Она еще когда мы босоногими девчонками бегали, уже в преклонных годах была. Тоже, наверное, давно преставилась. Давайте я вам лучше адрес нашей классной руководительницы дам.

Адрес Сергей Владимирович на всякий случай взял, но, выйдя из школы, спросил юных футболистов, как добраться до библиотеки. Что-то подсказывало ему, что Марьяна не станет искать убежища у бывшей классной руководительницы своей матери.

В библиотеке его наконец-то порадовали. Да, они прекрасно знают Марьяну Алексеевну. Как-никак, она проработала в этих стенах без малого сорок лет. Да, она жива и даже иногда заходит навестить бывших коллег и свою преемницу. Да, она действительно принимала участие в судьбе какой-то сиротки. Нет, что вы, живет она совсем недалеко. Минут пятнадцать, если пешком, а на машине и вовсе не больше трех.

Внешность Марьяны Алексеевны произвела на Гуляева довольно тягостное впечатление.