Это меня не интересовало.

– Это все равно неправильно, – пробормотала я. – Как долго они уже бьются? Если он устанет, один из твоих людей причинит ему боль. Ты должен сказать им, что ему нужен перерыв.

Перикл тихо рассмеялся и снова сел.

– Он не устает. Самое что ни на есть интересное в этом упрямом эльфе. Ярость придает ему совершенно немыслимые силы. Он борется, борется и борется. Мы не должны заставлять Кадира ждать.

– Но как вообще он это делает? Я к тому, что он ведь слеп.

– Он прежде всего эльф. Он видит иначе, чем мы. Меня лишь интересует, осознавал ли он это или только начинает осознавать.

– Что ты имеешь в виду?

Перикл с задумчивым видом теребил в руках лист.

– Мы видим только то, что лежит на поверхности, не так ли? То, что хотим видеть. Он всегда считал свою слепоту пороком и никогда по настоящему не принимал ее. Каждое его решение было направлено на то, чтобы вернуть себе зрение.

Это я знала слишком хорошо. Я вспомнила любимую книгу бабушки.

– Самое главное видишь лишь сердцем, – тихо процитировала я «Маленького принца». До сих пор я находила это высказывание достаточно поверхностным, но бабушка любила глубокомысленные фразы. Сердцу Кассиана моей любви было недостаточно.

– Верно, – подтвердил Перикл. – Но довериться только сердцу или только разуму довольно таки сложно. Что, если он больше никогда не сможет видеть? Что, если он когда нибудь это поймет?

Даже мне не хотелось знать ответы на эти вопросы. Я с трудом отвернулась от него. Кассиан завязывал волосы в косу. Его кожа загорела, а тело стало более мускулистым, чем несколько недель назад.

– Видимо, с ним все в порядке. – Я старалась не сердиться и не грустить по этому поводу. Это был его мир, и именно здесь он должен был жить.

– Насколько это вообще возможно, если речь идет об изгнанном эльфе. Думаю, он скучает по Лейлину.

По Лейлину. Не по мне. Разговаривал ли он об этом с Периклом? Вероятно нет, они никогда не были друзьями, потому что им непросто общаться друг с другом. Но меня это больше не касалось. Кассиан не обращал на меня внимания. Если буду повторять это почаще, в какой то момент я поверю в это. Я избрала свой путь, передо мной стояла миссия. Кассиан или, если быть точной, моя любовь к нему не могла помешать мне на моем пути. Существовало слишком много людей, которых я должна была защитить.

Мы обнаружили Кадира в стороне от пастбища. Он был погружен в беседу с Ларимар.

– Это наш единственный выход, – услышала я ее голос. – Элиза знает об этом.

– Я все равно хочу, чтобы ты посвятила в свой план Элизьен и Мерлина.

– Что, если кто то нас предаст? Чем больше существ знают о плане, тем выше вероятность того, что о нем прознает и Дэмиан. Разве это не подвергает Элизу опасности?

– Мы должны рискнуть, потому что нам требуется больше воинов.

– Знаю, – перебила она его. – Я боюсь…

– Элизьен не станет жертвовать Рубином, – вмешалась я. – Она поймет, что мы должны спасти его.

Может, я и не всегда была согласна с королевой, но она не была настолько мстительной, чтобы бросить Рубина в лапы отца, лишь бы причинить боль Ларимар.

– Надеюсь, ты права в своих предположениях. Будь я на ее месте… – Ларимар осеклась, и я сразу поняла почему. Я ощутила присутствие Кассиана, стоило ему к нам подойти.

– Кадир, – вежливо поприветствовал он короля единорога. – Элиза.

Мои ладони увлажнились, и я, на секунду прикрыв глаза, мысленно задернула занавеску. Я сглотнула и кивнула, но не повернулась к нему лицом.