— На эти деньги, папа, даже половинку мороженого не купишь, — со вздохом отвечает Маруся.

— А ты купи четвертинку. А то у меня больше нет. Дарья Петровна все деньги забрала.

А Дарья Петровна разговор их подслушивает.

— Обойдется без мороженого, — шипит злобно. — Ишь, наглая какая. Половину мороженого ей подавай. Сразу видать, что самозванка. Та-то девка поскромнее себя вела.

Заплакала Маруся и побрела куда глаза глядят.

Брела, брела и забрела в самый дальний угол двора. На помойку. Смотрит: а на помойке сундучок валяется, с каким мама в цирке выступала. Открыла Маруся этот сундучок…

А там — мама! — сложенная в несколько раз!.. Да не мертвая, а — живая!

Нет слов, как Маруся обрадовалась. А уж как мама обрадовалась, тем более слов нет.

— Мама! Мама! — прыгает Маруся от радости. — Как ты здесь оказалась?!

— Как, как, — отвечает мама, а сама разгибается, сгибается, плечами шевелит, тело свое затекшее разминает. — Папаша твой с Дарьей Петровной обманом засунули. Пристали ко мне: покажи да покажи, как ты в такой маленький сундучок забираешься. Ну я сдуру и показала. А они сундучок на крючок и на помойку…

— Ни фига ж себе, — ахнула Маруся.

Короче, пошли они в полицию и рассказали все, как есть.

— Ни фига ж себе, — ахнула полиция.

И тут же арестовала папу и Дарью Петровну. И отправила их в Сибирь — лес валить и комаров кормить — папу на десять лет, а Дарью Петровну на двадцать; потому что женщины дольше живут.

Ну а мама вскоре привела Марусе нового папу. Дядю Юру. Он художником работал. Деньги рисовал.

И стали они с тех пор жить богато и весело.

Классный прикол

Подошла восьмилетняя Машенька к зеркальному шкафу и стала глядеть на свое отражение.

— Че уставилась, дура?! — говорит ей вдруг отражение.

Машенька ушам не поверила.

— Ой, — ойкнула она, — а кто это сказал?

— Кто, кто — конь в пальто! — отвечает голос из зеркала.

Тут Машенька все поняла. Она отодвинула зеркальную дверцу и увидела своего старшего брата. Двенадцатилетнего Вадика.

— Классно я тебя, Маха, приколол! — хохочет он.

— Я тебя, Вадька, тоже когда-нибудь классно приколю, — пообещала Машенька.

— Ха-ха-ха, — пуще прежнего заливается Вадик. — Видали мы таких прикольщиц.

Ничего Машенька на это не ответила.

И вот спустя несколько дней уже Вадик подошел к зеркалу и начал корчить рожи. Покорчил всласть, а напоследок показал сам себе язык. И вдруг видит, что язык у него не розовый, как обычно, а — зеленый! Вадик от испуга целый день рта не раскрывал. И вечером лег спать в надежде, что за ночь язык снова розовым станет.

Но не тут-то было.

Утром посмотрел на себя Вадик в зеркало и ахнул. Мало того, что язык зеленым остался, еще и нос в хоботок превратился. От такого сюрприза у Вадика глаза на лоб полезли, да так на лбу и остались. Вадик сильно-сильно затряс головой, думая, что все это ему только кажется. А от тряски уши у Вадика — р-раз! — и отвалились. И на их месте появились два длиннющих усика.

Вадик хотел было закричать от страха — а голоса нет, лишь слабое стрекотание раздается: стрик… стрик… стрик… Вадик в отчаянии замахал руками, а это уже вовсе не руки, а — тонкие лапки. И ноги тоже лапками стали.

Смотрит Вадик с ужасом на свое отражение и видит, что у него за спиной крылышки появляются. Разноцветные… И вот уже не Вадик перед зеркалом стоит, а порхает по комнате бабочка.