«Не хочешь быть таким, как все, — договорила вместо меня моя супруга и, приблизившись вплотную, положила руки на плечи. — За это и выбрала…»

Вишневые уста коснулись моих губ.

«Не желаю делить тебя с кем-то еще, — послышался страстный шепот. — Или мой — или ничей! А эти потаскушки-ламии пусть подавятся! Ни капельки не отдам!»

Не помню, как добрался домой и добирался ли самостоятельно. Ибо глаза на другое утро разлепить довелось в заваленном вещами коридоре, я лежал, свернувшись калачиком на каком-то тулупе и подложив под голову сапоги. И проспать бы мне подольше, но в тесном коридоре и так повернуться негде, а если тут еще всякие сонные некроманты конечности разбрасывать будут… Короче, споткнулись об меня.

— Ай-й-й! Дяденька Згаш?

Динка. Девчонка, которую в конце прошлого лета довелось подобрать на хуторе, прижилась в холостяцкой берлоге и даже самостоятельно взвалила на хрупкие плечики обязанности помощницы госпожи Гражины по хозяйству. Сейчас она, видимо, куда-то очень спешила и под ноги не смотрела, за что поплатились оба.

— Дяденька Згаш, а чего это вы тут…

— А где это я «тут»?

Держась за отбитый бок, кое-как принял сидячее положение.

— Ну на полу, а не…

— Згаш? — В приоткрытую дверь просунулась голова моего начальника и партнера. — А что это вы тут делаете?

— Мы тут того… спим. — Я встал, держась за стеночку. Ой, мама родная! Что ж мутит-то так? И перед глазами все расплывается… И тошнит… Вот гадство…

— А ну-ка. — Крепкая рука вцепилась в локоть. — Динка, марш на кухню и принеси воды.

— Ага! — кивнула макушкой шустрая девчонка и умчалась, а меня потащили в большую комнату и запихнули в кресло.

Судя по тому, как решительно было сие проделано, ее светлость Варежка изволила нежиться в другом месте.

— Признаться, — пыхтел мэтр Куббик, стаскивая со слабо сопротивляющегося меня верхнюю одежду, — мы вас домой и не ждали вчера вечером. Думали, явитесь только сегодня, да и не в такую рань… И мертвечиной от вас разит так, словно вы на кладбище побывали…

— А я там был…

— И зачем? Что, возникли осложнения?

— Еще какие! Мэтр, леди Гемма…

— Вот, дяденьки!

Мы обернулись — пыхтя и сосредоточенно хмуря лобик, Динка подтащила к нам целое ведро воды. Обычные деревенские девчонки в ее возрасте — одиннадцать лет — такие тяжести спокойно ворочают, но для маленькой тощей Динки полное воды ведро было неподъемным.

— И какого лешего ты все ведро приперла? Достаточно было одного ковшика, — отругал девочку мэтр, но тут же кивнул головой. — Впрочем, и это подойдет!

Поставив ведро перед креслом, он схватил меня за волосы и заставил резко нагнуться, безжалостно окуная головой в воду.

— Ой, мама!

— Встать! — прозвучал приказ. — И марш на крыльцо!

Пришлось подчиниться. Там на ступеньках вода была вылита прямо на меня.

— А теперь марш обратно, к огню! Сушиться, переодеваться, греться… Динка, соберешь мокрые тряпки и сложишь на крыльце. Потом принесешь ему запасные штаны и рубашку.

Четверть часа спустя относительно сухой я сидел в кресле у камина, грел в руках бокал с вином и торопясь, между глотками, пересказывал мэтру Куббику свои приключения.

— Что ж вы сразу не сказали, что с женой виделись? — пожурил меня мой напарник.