А ерш, или окунь, или плотва глядят на рыбака из-под воды. Вся хитрость рыбу удить в том — кто кого пересидит: рыбак рыбу или рыба рыбака.

Иной окунь глядит, глядит на червяка, — слюни текут, а схватить опасно: попадешь на крючок. Но голод не тетка: «Авось как-нибудь сорвусь», — подумает окунь, цап! — и попался.

А иной ерш, старый, бывалый, самая хитрая рыба, — начнет рыбака мучить. Схватит губами червяка за хвост и дергает. Рыбак: на-ка, думает, — клюнь еще, клюнь, голубчик, клюнь, сердешный…

А ерш, подлец, возьмет да и заведет крючок на дне речки за какой-нибудь старый башмак, или калошу, или дохлую кошку.

И вытаскивает рыбак, вместо рыбы, такую мокрую гадость, что все кругом покатываются от смеха.

Один Митя в лодке находил, что рыбу удить приятно. Никита и Цыган относились с презрением к этому занятию. Но Митя, как уже известно, любил посидеть спокойно, подумать не спеша, посопеть носом.

Он просил Никиту пристать к берегу, половить рыбу. В лодке произошел спор между путешественниками. Никита кричал морские проклятия:

— Ты, Митька, старый, гнилой кашалот, замолчи, иначе я заткну тебе горло бутылкой от рома.

Митя уже выпячивал до последней возможности нижнюю губу. Но в это время подул ветерок, зарябил воду, и Никита стал налаживать парус.

Никита вставил в гнездо под передней скамейкой небольшую мачту. На верху мачты находилось колесико, — на морском языке оно называется шкив. Через шкив он перекинул веревку, — на морском языке она называется фал.

Помните раз и навсегда — в морском деле не было и не существует слово «веревка». На корабле есть ванты, есть фалы, есть шкоты, есть канаты якорные и причальные. Самая обыкновенная веревочка на корабле называется конец.

Но если вы в открытом море скажете «веревка» — вас молча выбросят за борт, как безнадежно сухопутного человека.

К фалу был привязан парус, сделанный из простыни и щеточной палки, все же на морском языке такой парус называется марсель. А палка от половой щетки — рея.

Другой конец фала, называемый шкот, Никита держал в руке.

— Выбирай фалы, подымай марселя, ложись на правый галс, крепи шкоты! — закричал Никита морским, соленым голосом.

Парус поднялся. Ветер наполнил его. «Воробей» накренился и все быстрее и быстрее заскользил мимо рыбаков, заборов, лодок к устью Ждановки, впадающей у лесопильного завода в Малую Невку.

Здесь началась качка. Волна била в борт. «Воробей» стал нырять, зарываться носом и, как стрела, полетел через Малую Невку к Крестовскому острову.

В лицо било брызгами, посвистывал ветер. Митя тихо шипел от восторга.

У самого острова, у камышей, Никита сделал поворот. Парус плеснуло.

И вдруг — сильный толчок, раздался треск, — лодка ударилась носом в зеленую сваю.

Митины ноги болтнулись в воздухе, и он клубочком перелетел за борт лодки в воду.

ЦЫГАН ПОКАЗЫВАЕТ СВОЙ ГЛАВНЫЙ ФОКУС

У себя в детской можно было смело и безопасно переживать самые страшные кораблекрушения. Единственная неприятность — это: растворяется дверь и вбегает отец с газетой и мать, схватившаяся за голову:

— Тише, дети!

Но в настоящей лодке на настоящей воде плавать не так просто.

Вода опасна и коварна. Моряк должен быть всегда настороже, начеку.

От моряка прежде всего требуется:

мужество

быстрота соображения

и хладнокровие.

Итак, авария на «Воробье» произошла мгновенно. Вы не успели бы сосчитать до трех, — лодка с налета ударилась в сваю, Митя упал за борт. Перед Никитой мелькнули испуганные глаза, Митины руки, ноги, светлые волосы, — все это кубарем полетело в воду.