– Какой красивый конь, – сказала Молли, подойдя к тренеру.

– Да. – сказал Саймон. Бросив взгляд на Селию, он кивнул. – Добрый день, леди Бертрам.

– Добрый день, мистер Бичем.

– Это лошадь дядюшки Риса? – спросила Молли, разглядывая коня.

– Нет, любопытная барышня, это кобыла мистера Хэмилтона. Самая лучшая из лошадей, которые когда-либо были у вашего дяди. Предвижу ваш следующий вопрос и заранее говорю «нет». Я не позволю вам угостить ее яблоком. Мой долгий, упорный труд не должен пойти насмарку: я не позволю вам избаловать лошадь. – Бичем подмигнул Молли. – Если будете здесь стоять, я засажу вас за работу: заставлю причесывать ей хвост.

Лошадь мистера Хэмилтона… Селия удивилась. У Энтони – кобыла. Берти садился верхом только на горячих жеребцов, даже если с ними трудно было справиться. Берти нравилось рисковать. Это щекотало ему нервы. Видимо, у мистера Хэмилтона в жизни другие ценности. Селия никогда раньше не видела столь хорошо выдрессированную лошадь, как эта. Хотя Молли крутилась вокруг нее, кобыла стояла совершенно спокойно.

Через некоторое время они с Молли продолжили прогулку. Они ушли далеко в лес, шагая по тем лесным тропинкам, которые в детстве исследовала и Селия. В конце прогулки Селия была в курсе всего, что происходило в жизни Молли, – она в подробностях узнала обо всех радостях и горестях девятилетней девочки. Селия с улыбкой вспоминала себя в этом возрасте, все, против чего восставал ее свободолюбивый нрав, о чем она мечтала и что обожала. В чем-то Селия осталась такой же, а в чем-то изменилась.

Когда после прогулки они дошли до террасы, навстречу им вышел дворецкий с подносом в руках.

– Вам письмо, миледи. – Он протянул Селии письмо, лежавшее на подносе.

Когда Селия взяла письмо, ее душевный подъем сменился подавленностью. Письмо было от свекра, лорда Лансборо.

Селия посмотрела на Молли:

– Спасибо за прелестную прогулку, Молли.

Девочка просияла:

– Это вам спасибо, тетя Селия. Так приятно было с вами гулять.

Селия пожала ей руку.

– Я рада, что тебе было приятно. Иди скажи своей гувернантке, что мы вернулись.

Молли кивнула и вприпрыжку побежала в дом.

Селия завернула за восточный угол дома и зашла в тихий уголок сада. Там можно было уединиться в беседке, в тени деревьев. Некоторое время Селия просто сидела, держа в руках письмо, словно боялась его открыть. Она знала, что, прочитав его, захочет некоторое время побыть наедине с собой.

После ее отъезда лорд Лансборо писал Селии почти каждую неделю, и к этому времени она начала взирать на его послания с ужасом. За годы, проведенные в Камберленде, она успела привязаться к старику. Смерть Берти подкосила лорда Лансборо. И раньше не отличавшийся жизнерадостностью, после потери сына старик впал в глубокое уныние. В скупых строчках письма он оплакивал Берти, писал, что очень скучает по Селии, рассказывал, как пуст теперь Кенлингтон и как все в доме напоминает ему о Берти. У старика, кроме Селии, никого больше не осталось. Селия с тяжелым вздохом распечатала письмо.

Энтони старался сосредоточиться на работе.

Как только стало ясно, что остальная часть гостей весь день проведет на улице, он удалился в библиотеку. Кажется, никто не заметил его отсутствия, чему Энтони был несказанно рад.

Библиотека была расположена в задней части дома. Очевидно, в комнате в последние годы делали перепланировку, о чем свидетельствовали высокие французские окна, из которых открывался прекрасный вид на сад и лужайки. Помещение напоминало Энтони просторную, полную воздуха библиотеку в его собственном доме.