Один телефонный звонок изменил мою жизнь и заставил её совершить крутой вираж. Я знал, что уже никогда не смогу иметь то, к чему стремился ещё час назад. Это изменит меня. Сделает жёстким. Я никогда не смогу простить себя за принятое решение. Или забыть две жизни, которых больше нет. Одну, которой я должен был дать шанс. И одну, в которой имел право выбора.

Блисс является всем самым чистым в этом мире. Она солнечный свет и счастье. Она прошла через ад и по-прежнему остаётся светлой и яркой. Она по-прежнему с оптимизмом смотрит на жизнь. У неё была битва, и она победила.

Я принял одно неверное решение, и мой мир навсегда изменился. Блисс нужен кто-то цельный, а я уже никогда не буду в порядке. Никогда. Как я могу? Почему я должен наслаждаться жизнью, когда с тем, кого я должен был защищать, произошла трагедия?

Мои вещи лежали в спортивной сумке в моих руках. Но они похожи на неподъёмный груз. Я знал, что когда сегодня уеду, больше никогда не смогу вернуться. Будет слишком больно видеть Блисс и понимать, что я потерял то, что мог иметь. Она не заслуживает ту темноту, которая теперь повсюду будет следовать за мной.

— Нейт? — Она нервничала. Она увидела мою сумку. Даже не спросив, она знала, что я уезжаю. Чего она не знала, это того, что я наделал. Я потерпел неудачу. Я позволил горю ворваться в нашу жизнь. Моё желание иметь её привело к тому, что случилось. Никто не заслуживает такого урока.

Я не мог заставить себя повернуться. Я увижу её, и агония, через которую я прохожу, станет сильнее. Потому что я люблю её. Я буду любить её до последнего дня своей жизни. Но она всегда будет напоминать мне о том, что я наделал. К чему привёл мой эгоизм.

— Ты уезжаешь, — просто сказала она, но не смогла скрыть эмоции в своём голосе.

— Да. — Она заслуживает больше, чем это. Но произнести слова. Признать ужас… как я это сделаю?

— Кто-то что-то сказал тебе? Если Элай сказал что-то, он идиот. Я разберусь с ним. Но чтобы это ни было, мы можем поговорить об этом. Нет причин уезжать.

Она думает, что это из-за неё. В каком-то смысле так и есть. Она мой выбор. Который привёл к подобному результату. Но я не могу винить её. Она не сделала ничего плохого. Она идеальна, а я испорчен. Сломлен. Чертовски разбит.

— Твои друзья ничего не сказали. Они все были приветливы. Даже дружелюбны.

Боже, как я смогу сказать это вслух?

— Тогда почему? Я сделала что-то не так? — В её голосе звучала надломленность. Небольшой надрыв. Я ранил её. Я никогда не хотел ранить её. Её нужно обнимать и любить. Но ей нужен цельный мужчина. Я не смогу обнимать её и быть счастлив.

— Ты ничего не сделала. Ты идеальна. — Это не ответ на её вопрос. Знаю. Я должен сказать ей. Признаться. Она должна знать правду. Рассказ об этом ещё больше сломит меня. Но у меня нет другого выбора. Это тоже причинит ей боль, но она будет знать правду и сможет двигаться дальше. Она найдёт кого-нибудь другого, кого сможет полюбить. Кого-то, кто не будет оболочкой человека. Кого-то, кто сможет быть с ней, не имея тёмноту в своей душе. — Звонил мой отец, — начал я. Чёрт, моё горло сдавило. Было тяжело дышать. — Они… её мачеха. Мачеха Октавии нашла её два часа назад. Она… — Боже, я закрыл глаза и сделал глубокий вдох. В моей голове стояли образы произошедшего. Въевшиеся так глубоко, даже несмотря на то, что я не видел этого. Ясность произошедшего и чистый ужас разрушали меня. — Она повесилась на потолочных балках в доме своего отца.