Когда Брижит обернулась к Роланду, то увидела, что он уже расстегнул пояс и пытается снять рубаху.

Она стояла в нерешительности, глядя на его невероятные усилия, а потом оттолкнула его руки и стянула одежду ему через голову. Рыцарь был бледен и слаб, но внимательно смотрел, как она промывает рану и туго перетягивает ее полосками льна. А потом Брижит помогла ему надеть чистую одежду, укрыла одеялом, а сама отправилась разводить огонь.

— Не постираешь ли ты мою рубаху, мадемуазель? — спросил Роланд.

Девушка покорно кивнула, потому что он попросил, а не приказал. Она подняла сорочку и пошла к реке. Вернувшись и развесив на кусте чистую рубашку, Брижит подошла к Роланду, чтобы посмотреть, не спит ли он.

— Голова болит? — прошептала она.

— Да, — ответил он, морщась. — Чем это он меня?

— Обухом топора, — сказала Брижит. — Тебе еще повезло, что не лезвием.

— Гм, — проворчал он, — у меня словно гвоздь в черепе.

«Так для меня было вы лучше», — подумала Брижит и покраснела, устыдившись собственной жестокости.

— Я смотрю, ты слишком занят для тяжело раненного, — съязвила она.

— Доброе утро, мадемуазель.

Брижит пропустила приветствие мимо ушей:

— Ты с ума сошел, у тебя, наверное, открылась рана! Роланд усмехнулся:

— Да нет, тяжести таскал Хан. — Он кивнул в сторону коня. — А О мясе позаботился Вольф.

Брижит обратила на собаку уничтожающий взгляд:

— Предатель! Что это ты так ему угождаешь?

— А ты всегда разговариваешь с животными? — покосился на нее Роланд.

— Только с этим, — ответила она угрюмо. — Хотя, кажется, напрасно.

— Надеюсь, ты не ждешь, что он тебе ответит.

— Разумеется, нет. — Брижит была раздражена. — Я не помешанная, Роланд. Он нахмурился;

— Я не давал тебе позволения обращаться ко мне по имени и на ты.

— А я тебя и не спрашивала об этом. Он совсем свел брови:

— Ты будешь называть меня, как и подобает служанке, господином.

— Не буду! Ты не господин мне, — твердо заявила Брижит. — Мой отец был моим сеньором, а после него — брат. А теперь мой сеньор — граф Беррийский.

Он и есть мой господин, а ты всего лишь Роланд из Монтвилля. И я буду звать тебя либо Роландом, либо нормандским выродком — не имеет значения.

Рыцарь поднялся и, блестя глазами, приблизился к ней:

— Предупреждаю тебя, девчонка…

— Девчонка?! — закричала она вдруг. — Меня зовут Брижит, слышишь? Брижит! И если ты еще раз назовешь меня девчонкой, я завизжу!

Злость Роланда испарилась перед этой неожиданной вспышкой гнева.

— Сегодня с самого утра в тебя словно бес вселился. Что это с тобой, девочка?

— А с тобой?! — крикнула она, готовая расплакаться. — Ты не имел права подниматься и бродить здесь по лесу, ведь всего несколько часов назад ты помирал. Это в тебе сидит дьявол! После такого ранения ты должен быть слаб, но нечистый дает тебе силы!

— Ах вот в чем дело, — неожиданно рассмеялся Роланд. — Ты собиралась бежать, думая, что теперь некому тебя остановить. Извини, что разочаровал, но меня еще в нежном возрасте приучили безропотно переносить боль.

В то же утро, после нескольких часов неспешной езды, они добрались до Анжера. Вместо визита вежливости герцогу Анжуйскому Роланд остановился в здешнем монастыре, чтобы запастись едой и распорядиться насчет похорон саксонцев.